Я медленно киваю.

Видимо, Мор все же чувствует, что что-то не так, потому что делает еще шаг ко мне.

– Не подходи, – останавливаю я его.

Если он сейчас попытается утешить меня, клянусь, это будет последней каплей.

Я и так на грани, еле держусь.

Озираюсь вокруг.

Не могу находиться с ним в одном пространстве. От всего этого кошмара я буквально задыхаюсь.

Я отворачиваюсь и хочу поскорее убраться отсюда.

– Сара, – окликает он, прежде чем я успеваю сбежать. И при этом голос у него такой… до отвращения терпеливый.

Я останавливаюсь.

– Однажды ты сказал мне, что имена не имеют значения, – говорю я тихо, стоя к нему спиной, – и неважно, как я называю тебя.

Я оглядываюсь на Мора.

Любимый. Я уверена, что мы оба вспоминаем сейчас это имя, это полное нежности признание.

Он настороженно склоняет голову, утвердительно кивая.

– Я помню.

– Знаешь, ты ошибался, – говорю я. – Имена имеют значение.

Мор – это самое худшее в нем. Мне довелось видеть лучшие его качества, но мимолетно, как шепот или дым, рассеивающийся на ветру.

И я ухожу, оставив его одного.

Я брожу по дому, собирая вещи. Не так уж их у меня и много. Рубашка, что на мне, и та с чужого плеча.

Окидываю долгим взглядом спальню, чувствуя, как сердце разбивается на части.

Что стоило влюбиться в обычного парня и умереть рядом с ним обычной смертью? Почему ты выбрала всадника? Зачем нужно было вклиниваться между ним и миром?

Все это время было бессмысленным перетягиванием каната между любовью к одному и верностью другим. Как я могла столько времени обманывать себя, думая, что до этого не дойдет, сама не знаю.

Я натягиваю ботинки, беру куртку и иду к входной двери.

Мор все еще там, где я его оставила – стоит, как часовой, у телевизора и до сих пор кипит от негодования.

Я иду мимо него, к выходу.

– Куда ты собралась? – кричит он мне вслед, звенящим, властным голосом. В этом голосе нет даже намека на испуг, растерянность или неуверенность.

Он так ничего и не понял?

Игнорируя вопрос, я открываю дверь и выхожу.

Снаружи – черт, холодно. Я вздрагиваю от промозглого воздуха, который мгновенно пробирается под куртку и ищет лазейки, чтобы проникнуть глубже. Уши тоже начинает пощипывать. Я натягиваю капюшон.

Ты не выживешь, ослабленный организм долго не протянет в таких условиях. Тебе не справиться.

Дверь за моей спиной отворяется.

– Куда ты собралась?

Останавливаюсь, услышав голос Мора. Сейчас в нем появилось еще что-то, кроме сдерживаемой ярости. И все же он, этот голос, слишком холоден, чтобы можно было назвать его взволнованным. Скорее, это просто удивление и легкое замешательство.

– Хочу присоединиться к смертным, – отвечаю я.

– Я не отпускал тебя.

– Не знала, что я все еще твоя пленница, – говорю я.

Всадник явно упустил из виду эту незначительную деталь.

– Ты моя.

Плотнее кутаюсь в куртку.

– Я ничья, – категорично заявляю я.

Мору не нравятся мои слова, он мрачнеет, но не пытается их оспорить.

Я смотрю на него оценивающе.

– Скажи, что ты будешь делать, когда исчезнет весь род людской?

– Я останусь жить.

– Что ты будешь делать, когда умру я?

– Я не дам тебе умереть, – настаивает он.

Я всматриваюсь в его лицо.

– Даже если бы ты это мог, если бы даже сумел защитить меня от всех опасностей – а их будет много, если я останусь с тобой, – ты не сможешь сделать так, чтобы я жила вечно. Рано или поздно я состарюсь. Я стану старухой и умру, а ты снова останешься один. Навсегда. Потому что других людей вокруг не будет, только ты.

– И мои братья, – тихо добавляет он.

Я всплескиваю руками.

– Отлично, ты и твои кровожадные братья, – братья, которых что-то не видно вот уж сколько лет. – Но, если не считать их, ты останешься один.

Я дрожу от холода, и Мор замечает это.

– Не делай глупостей, Сара. Войди в дом, – его голос звучит мягче. – Я согрею тебя.

Я недоверчиво смотрю на него.

– Ты до сих пор не понял? Ты убиваешь всех подряд. И серьезно рассчитываешь, что после всего этого я останусь с тобой?

– Ты оставалась со мной все это время, – с горячностью возражает Мор, но я замечаю тень страха в его взгляде.

У меня вырывается горький смешок.

– Я думала, что тебе претит то, что ты вынужден делать в моем мире.

Я надеялась, что ты можешь измениться.

Разве это не самое ужасное? Я получила, наконец, то, чего хотела – Мор изменился, но не в лучшую сторону.

– Я делаю это, чтобы отомстить за тебя!

– Я никогда не просила тебя о мести, – выкрикиваю я. – Я умоляла тебя о милосердии!

От этого слова Мора передергивает, как от пощечины. Это ведь то самое слово, которое спасло мне жизнь в ночь, когда я пыталась убить всадника. Слово, которое с тех пор продолжает спасать меня каждую ночь.

Милосердие.

– Тебе никогда не приходило в голову, что слово, начертанное тогда Богом, относилось, возможно, вовсе не ко мне? – спрашиваю я. – Что Он имел в виду милосердие для кого-то другого?

Хотя вряд ли, если сначала Он распорядился всех уничтожить.

Я успеваю сделать пару шагов прочь от дома, и горячие пальцы Мора хватают меня за локоть.

– Если мне придется тебя привязать, я это сделаю, – угрожающе цедит всадник. – Но не отпущу.

Я снова смотрю ему в лицо. Какими бы надменными ни были его заявления, лицо предательски выдает истинные чувства Мора. По нему я ясно вижу: он растерян и охвачен паникой.

Он не ожидал такого.

– Мор, – говорю я примирительно, – ты можешь заставить меня остаться с тобой, но не сможешь сделать так, чтобы я хотела быть с тобой.

– Но ты же хочешь быть со мной, – настаивает он. – Ты назвала меня любимым.

Я смотрю в сторону.

– Назвала.

– И ты любишь меня.

Сердце колотится.