Раздавшиеся крики прервали его размышления. Фригийский торговец скотом — имя которого Ктхосис никогда не мог вспомнить — кричал на хеттского купца и махал своим большим кулаком перед его лицом. Вскоре здесь начнется потасовка, и все собрание превратится в непристойную ссору. Думая об этом, Ктхосис отошел к стене слева и встал под грозной статуей воина в шлеме и с копьем. Египтянин не был воином и не хотел участвовать в неприятной ссоре — особенно, в новом платье.

Если бы эта встреча не была прекрасной возможностью показать эту одежду, он бы не пришел сюда.

Этих людей было легко понять. В лучшие времена они занимались своими делами, улыбаясь соседям. Но если появится страх или неуверенность, и улыбки исчезнут. Начнется вражда. Если буря унесет урожай, поднимется крик: «Кто виноват?» Очевидно, что не капризы природы. Нет, это было злое проклятие, посланное завистливым соседом или, возможно, эринией. Если урожай погибнет у всех, тогда это вина царя, который каким-то образом разгневал богов. В Египте было то же самое: страх заставлял глупцов собираться в толпы, это вело к мятежам и ненужным смертям.

Много лет назад, когда Ктхосис был маленьким мальчиком, он увидел, как молния ударила в дерево, вокруг которого мирно пасся скот. Животные сбились в кучу и в панике обратились в бегство, половина из них сбросились со скалы. «Люди и животные. Не слишком большая разница», — подумал евнух. Покалеченному ребенку трудно жилось в Египте.

По крайней мере, во дворце люди наслаждались любовью к поэзии и рисованию, по вечерам обсуждали красоту закатов. На дворцовых стенах были изображены корабли, плывущие по могучим рекам, или фараоны, получающие дань от вассальных царей. «О, не обманывай себя, глупец», — упрекнул он себя. Люди там были такими же. Здесь в Дардании десятилетнему мальчику не зажимали яички, чтобы он мог свободно гулять среди придворных женщин, приносить им кубки с вином, плащи и украшения. Боль была ужасной, но это ничто в сравнении с сознанием того, что его продал отец.

Ктхосис вздохнул. Предательство отца все еще ранит, даже спустя пятнадцать лет. Пыль со статуи упала ему на плечо. Он лениво смахнул ее. Когда он это делал, обрубок мизинца угодил в пропущенный стежок на одежде. Он задрожал, вспомнив тот день три года назад, когда потерял его. Ктхосис бежал забрать игрушки, которые царевна оставила в саду. Когда он завернул за угол, то столкнулся с царевичем Рамзесом и нечаянно толкнул его. Рамзес отреагировал с обычной жестокостью — отбросил мальчика к колонне. Ктхосис приготовился к побоям, но Рамзес вытащил свой меч из ножен и набросился на него. Лезвие меча ударило по пальцам. Ктхосис стоял, глядя на отрезанный палец. Затем он понял, что это еще не конец. Рамзес подошел и приставил меч к его груди, приготовившись к смертельному удару.

Он был на волосок от смерти, когда сильная рука схватила Рамзеса за плащ и оттащила назад. «Иди, евнух», — сказал царевич Ахмос. Ктхосису не нужно было повторять, он побежал назад в покои женщин, где вокруг него засуетились служанки и позвали за дворцовым лекарем. Когда он сел, из обрубка на кисти закапала кровь, ему стало плохо, он задрожал и зарыдал. Когда он рассказал женщинам, что произошло, они внезапно замолчали и стали бросать беспокойные взгляды на двери. Он отлично понимал, что Рамзес пошлет за ним и закончит то, что начал. Ктхосис ударил царевича.

Не имеет значения, что это было случайно. Наказание будет таким же.

Лекарь сказал ему, что другой раненый палец сломан и нужно наложить шину. Тогда женщины внезапно испугались. Ктхосис почувствовал, как к глазам снова подступили слезы. Смерть снова нависла над ним. Но в комнату вошел не ужасный Рамзес, а могучий царевич Ахмос. Великан тихо поговорил с нубийцем, затем повернулся к Ктхосису, который опустил голову. Ни один раб не мог смотреть в глаза царевича.

— Ты освобождаешься от своей службы, евнух, — сказал царевич глухим голосом.

Случайно Ктхосис поднял глаза.

— Освобождаюсь, господин? — Ахмос не был красивым мужчиной. У него было непропорциональное лицо с выступающим широким подбородком, на котором был шрам. Но темные глаза царевича были красивыми.

— Тебе лучше уйти сегодня, — тихо сказал царевич. — Я бы посоветовал тебе уехать куда-нибудь подальше. — Он положил в здоровую руку Ктхосиса кошелек. — Там золото и несколько безделушек, кольца и тому подобное. Мне сказали, что они имеют какую-то цену. — Затем он ушел.

В кошельке было четырнадцать маленьких золотых слитков и несколько колец с драгоценными камнями. Там также был довольно крупный изумруд. С этим состоянием Ктхосис приехал в Дарданию.

В большом тронном зале снова поднялся крик, который вернул Ктхосиса к действительности. Он оглядел толпу. Здесь были представитель многих народов. Египтянин увидел хеттов в их смешных шерстяных шароварах, высоких и рыжеволосых фригийцев, самофракианцев, микенцев и лидианцев. На всех присутствующих была национальная одежда. Три вавилонянина стояли в дальнем конце тронного зала, их бороды были завиты горячим железом. Разве не глупость заниматься этим при такой влажности? Еще в зале евнух заметид троянцев — торговцев лошадьми и создателей колесниц — которые навлекли гнев Приама и обосновались в Дардании. Они тоже стояли в стороне, презрительно глядя на шумную толпу. «Ты — несчастный сын уродливой свиньи!» — закричал кто-то. — «Странное оскорбление», — подумал Ктхосис. Разве будет комплиментом, если тебя назовут сыном прекрасной свиньи? Двое мужчин налетели друг на друга. Обменялись ударами и упали, борясь, на полу. Ктхосис хотел, было, уйти. Никто не заметит отсутствие одного купца среди такого числа сердитых людей. Но он не ушел — возобладал интерес увидеть нового царя. Ктхосис много слышал о Геликаоне как о торговце и почти ничего как о воине. Все знали о том, как его характер проявился в истории с отказом от трона ради ребенка, сводного брата — Диомеда. Такой поступок не говорил об его амбициях и безжалостности, скорее, наоборот. А безжалостность — то, что сейчас требовалось, Геликаон должен взойти на трон в полном вооружении и с огненным мечом, чтобы усмирить эту толпу.

Дерущихся мужчин растащили в стороны, но они все еще оскорбляли друг друга. Открылась огромная дверь, и в тронный зал строем вошли воины. Одетые в бронзовые доспехи и шлемы, с длинными копьями и глухими щитами, они выстроились в два ряда и молчаливо стали вдоль стен. Толпа замолчала и посмотрела на дверь, и Ктхосис увидел стройного юношу с длинными темными волосами, стянутыми простой кожаной лентой. На нем была туника невзрачного светло-зеленого цвета с голубым оттенком. Возможно, ягоды бирючины, — подумал Ктхосис, — при кипячении добавили мало соли».

Юноша поднялся на помост в дальнем конце тронного зала и остановился рядом с длинным столом, затем повернулся и осмотрел толпу. Мужчины все еще разговаривали друг с другом, обмениваясь репликами. Юноша поднял руку. Тотчас все воины начали стучать своими копьями о бронзовые щиты. Грохот поднялся невероятный.

В зале воцарилось молчание. Юноша заговорил:

— Благодарю вас всех, что пришли. Я — царь Геликаон.

— Надеюсь, мы не зря потратили наше время, — закричал кто-то сзади.