— Да как же так, Василий Николаевич, мы же с ними не дружим, а вы его принять хотите. Зачем он вам?

— Представляете, Николай Иванович, очень он мне нужен.

— Тогда я его приведу к вам под дулом автомата и один на один его с вами не оставлю.

— Не бойтесь, Николай Иванович, он не опасен. Но покажите ему, что глаз с него, пока он в представительстве, да и около него, не спустите. Деликатно попросите предъявить дипкарту. Внимательно ее изучите, спросите, к кому идет, а потом проводите ко мне.

— Деликатность я проявлю, но только она ведь разная бывает. Пистолет у меня будет на поясе. Пусть видит и знает.

— Хорошо, — ответил я офицеру; на счету заставы, которой он командовал, был не один десяток задержаний нарушителей границы. — А когда я беседу с ним закончу, проводите его до ворот и пожелайте счастливого пути. Пусть знает, что в охране представительства люди вежливые и воспитанные, — сказал я смеясь.

Войдя в кабинет, Сам осмотрелся, видно, сравнивая свой невзрачный кабинет с моим, только что отремонтированным и обставленным хорошей мебелью.

— У вас деликатная, но строгая охрана, — сказал он. — Мне сделали замечание за опоздание. Наша охрана этого бы себе не позволила.

— Может быть, замечания и не сделала бы, но ждать на крыльце под дождем заставила бы, да еще и карманы могла проверить, — ответил я гостю.

Сам промолчал. Устроившись в кресле, он сказал:

— Наш человек, ответственный сотрудник разведки, — он назвал его фамилию и должность, — готов встретиться с вашим представителем в воскресенье в 20.00 в отеле «Берг», в № X.

— Почему в отеле? На мой взгляд, отель не то место, где можно вести серьезные разговоры сотрудникам спецслужб двух стран, между которыми нет дипломатических отношений.

— Мы гарантируем полную безопасность и конспиративность встречи. А то, что между нашими странами нет дипломатических отношений, это печально. От этого обе страны многое теряют. Израиль был бы готов рассмотреть вопрос о возобновлении дипломатических отношений хоть завтра.

Уверенность Сама в том, что безопасность встречи будет обеспечена, говорила о тесном сотрудничестве швейцарских и израильских спецслужб.

— На проведение встречи в отеле «Берг» в 20.00 в воскресенье мы готовы, — ответил я. — Что касается восстановления дипломатических отношений, то, на мой взгляд, инициатива должна исходить от той стороны, по вине которой они были прерваны. И как я должен понимать ваше высказывание но этому вопросу: как зондаж, как личное мнение или вы кем-то уполномочены на это?

— Эго мое личное мнение, — сказал он поспешно, — но оно отражает взгляды наших политических кругов.

— Прекрасно, пусть ваши политики и скажут это открыто и на должном уровне.

То, что Сам заговорил о желании Израиля восстановить дипломатические отношения между нашими странами, нам было понятно: в то время власти Израиля использовали любые контакты и возможности, чтобы довести это до советского правительства, но хотели, видно, чтобы мы первыми заговорили об этом.

На встрече в воскресенье «Буров» изложил собеседнику суть дела и предложил условия обмена советского разведчика на израильского гражданина, отбывающего наказание в одной из социалистических стран. Представитель разведки Израиля, не торгуясь, ответил, что, но его мнению, проблема может быть решена к обоюдному удовольствию, и обещал тотчас же направить информацию в Тель-Авив. Очередная встреча была назначена ими через три дня в ресторане парка «Мон Рено». Там и были выработаны конкретные условия обмена арестованными.

Интересно отмстить, что и ответственный сотрудник израильской разведки завел с «Буровым» разговор о желательности скорейшего восстановления дипломатических отношений между нашими странами. Болес того, он дал «Бурову», на случай необходимости, номера своих служебных телефонов в Тель-Авиве. При этом сказал, что в случае звонка «Бурова» по одному из указанных телефонов он может прибыть для встречи с ним, если она будет назначена не на территории СССР, в любую точку мира в течение полутора суток.

«Буров» улетел в Москву. И скоро мы узнали, что наш разведчик благополучно прибыл в Центр и отправился отдыхать.

А мои знакомые из израильского представительства спешно покинули Женеву. Резидент, возможно, и выслужил положенный ему срок, а вот Сам и офицер безопасности уехали, мне кажется, досрочно. Руководство израильской разведки посчитало, видимо, нецелесообразным держать за границей «засвеченных» сотрудников.

Летом 1976 года начальство информировало меня и резидента о том, что мне готовится преемник, и спрашивало, когда, по нашему млению, наиболее целесообразно, исходя из служебных и личных дел, провести замену. Посоветовавшись, ответили, что лучше это сделать в конце сентября.

Отпуск был отменен, началась подготовка к отъезду. Кто-то из друзей приглашал на прощальный обед, кто-то делал подарки. Зоя Васильевна попросила подготовить список приглашенных на прощальный коктейль. Одним словом, все шло к тому, что пора уезжать. И тут новая телеграмма. Из нее следовало, что в визе моему преемнику отказано и что мне разрешается выехать в отпуск.

После отпуска вернулись в Женеву. Миновал 1976 год. Начался 1977-й, а замены по-прежнему нет. И лишь в мае пришла телеграмма, из которой узнали, что МИД СССР запросил у швейцарцев визу на моего коллегу А.С. Снова готовимся к отъезду, живем в режиме «готовность № 1».

Как-то в июле дежурный докладывает, что со мной хочет поговорить представитель Швейцарии при отделении ООН господин Шнеебергер. Снимаю трубку и слышу:

— Господин Окулов, я звонил госпоже Мироновой, но ее не оказалось на месте, а я не хотел бы откладывать серьезный и, может быть, срочный разговор. Не можете ли вы приехать ко мне? Мы обсудим с вами возникшую проблему, а потом вы переговорите с госпожой Мироновой.

— Хорошо, господин Шнеебергер. Сейчас выезжаю.

Вызываю машину. Ехать метров 700. Но ведь приглашает представитель местной власти, и заставлять его ждать неприлично, а еще более неприлично для дипломата великой державы — торопиться и прибежать запыхавшись.

Шнеебсргер в хорошем настроении, встречает по-дружески приветливо. Секретарша приносит кофе.

— Господин Окулов, давайте сразу к делу. Ваше Министерство инострашіьіх дел запросило визу на господина А.С.

— Эго мне известно. Он едет мне на замену, я жду его.

— Все верно. Он должен был сменить вас. Но он не приедет. Вот это мне и было поручено главой департамента передать госпоже Мироновой.

— Почему он не приедет?

— Наше правительство отказало ему в визе.

— На каком основании, господин Шнеебергер?

— Дело в том, что господин А.С. проходит по известной вам книге «КГБ».