– Мой господин, она ускользнула от нас, – покаянно проговорил здоровяк. – Такая шустрая оказалась. Охранник только отвернулся, она и порскнула…

Представив себе дебелую, глуповатую, со степенными движениями красавицу порскнувшей подобно крысе, Паоло грозно нахмурился.

– Не беспокойтесь, мой господин! – поспешил заверить Луиджи. – Найдем. Куда она спрячется, такая-то кобылица… Сейчас найдем, а вы уж как хотите, так ее и наказывайте.

Но вскоре его радужное настроение изрядно полиняло. Эмма действительно нашлась, только вот наказал ее уже кто-то другой. Вампиршу привязали к стволу дерева, надели на шею серебряное распятие и оставили умирать. Судя по болезненному оскалу измененного лица и пене, застывшей на губах, смерть ее была мучительной. Убийца сорвал с Эммы одежду, и теперь никто не смог бы угадать в этом уродливом полузвере пышногрудую красавицу. Даже Паоло, и тот узнал ее только по перстню, подаренному Лукрецией.

Вокруг трупа собралась толпа. Кто-то послал слугу сообщить властям города о страшном чудовище, кто-то настаивал на том, чтобы вызвать священника. Многие в ужасе разъезжались. Веселье мгновенно угасло.

Паоло счел за благо удалиться, дабы не привлекать к себе лишнего внимания. В душе клокотала ярость: за один день он лишился четырех стриксов!

Вернувшись домой, граф приказал Луиджи:

– Прочесать весь Амстердам, если понадобится, вывернуть наизнанку все жилища горожан, но найти мне этого охотника!

В разные концы города устремились стриксы: искать, выспрашивать, вынюхивать. Паоло принимал доклады от командира охраны. Но Луиджи ничем не мог порадовать своего господина.

– Никого не нашли, – докладывал он в первый день.

– Неуловимый он какой-то, охотник этот, – сетовал во второй.

– Уезжать надо из этого городишки, мой господин, – взмолился на третий.

Но Паоло не собирался бежать. Напротив, он словно забыл о том, что еще совсем недавно скучал в Амстердаме и подумывал о новых местах. Вызов убийцы пробудил в нем охотничий азарт, дух соперничества. Сдаться сейчас означало бы нанести ущерб чести делла Торре.

Между тем убийства продолжались. И жертвами их становились те, кто бегал по городу в поисках охотника. За три дня погибло шестеро стриксов. Всех их неизвестный умертвил самыми жестокими и болезненными способами, оставив измененные тела на всеобщее обозрение. По Амстердаму поползли смутные, пугающие слухи: о нечисти, свившей гнездо у площади Дам, о войне между семьями нежити, о войске дьявола, вышедшем из самой преисподней. Во всех церквях молились о спасении от сатанинского племени. Запуганные горожане сделались подозрительными и в каждом чужаке готовы были видеть нечистого. Улицы Амстердама опустели, по вечерам больше не видно было гуляющих.

Паоло запретил Лукреции покидать дом, усилил охрану особняка втрое и сам не выходил на улицу без сопровождения Луиджи и нескольких рыцарей. Все стриксы старались быть осторожными, но тщетно – не проходило дня, чтобы охотник не убил кого-нибудь из семьи делла Торре. Клан погрузился в уныние. Лишь Руджеро был невозмутим: казалось, колдун вообще не обратил внимания на происходящее – настолько его занимали новые увлечения.

– Такое чувство, что он знает о нашей семье все, – говорил Паоло жене. – Я приказал стриксам, чтобы они не ходили поодиночке. Но все бесполезно: охотник умудряется отлавливать их, как зайцев.

– В клане делла Торре завелся предатель… – задумчиво проговорила жена. – Твои твари не могут причинить тебе прямого вреда, а вот напакостить косвенно – вполне.

– Возможно, – мрачно произнес граф. – Но я не могу понять, какая предателю от этого выгода. Деньги? Наша семья – одна из богатейших в Европе, и у моих слуг больше денег, чем у иных особ королевской крови. Месть? Я не сделал никому из стриксов ничего плохого.

– Ты мудрый правитель, – поддержала графиня.

– Власть? – продолжил Паоло. – Но даже уничтожив меня, предатель ее не получит. Чтобы править кланом стриксов, необходимо обладать даром обращения. А он дается только самим Хозяином. Никто в клане, кроме меня, не может укусом превращать людей в стриксов. Я уже не говорю о страхе передо мной. Я перебрал всех, но не могу представить, кто способен на такое. Быть может, дело не в предательстве, а в гениальной слежке? Ведь стриксы не сумели поймать человека, следившего за нашим домом.

– Если он так хорошо знает нас, почему же не объявит всему Амстердаму: в городе нежить? – спросила Лукреция. – Он уже достаточно насладился нашим испугом, теперь мог бы расправляться со стриксами чужими руками, а сам стоял бы в стороне, наблюдая за тем, как пылают костры…

– Значит, ему важно сделать это самому, – ответил Паоло. – Я все больше убеждаюсь в том, что это месть. И он ревниво бережет свое право мести. Именно для этого снимает со стриксов одежду. Чтобы горожане не поняли, к какому дому принадлежат убитые.

– Давай уедем. – Графиня зябко повела плечами, словно могла чувствовать холод. – Ведь мы же собирались. Мне страшно, друг мой…

– Нет, – твердо ответил граф. – Это бесполезно. Если охотник мстит, он будет преследовать нашу семью и в других странах. Я должен разделаться с ним.

С тех пор на улицах Амстердама ночами стал появляться одинокий человек. Медленно, словно ничуть не боясь творящегося в городе, он прогуливался по самым темным закоулкам, подходил к каналам, долго стоял возле них, задумчиво глядя на маслено поблескивающую воду.

Таким образом Паоло играл роль приманки для убийцы. Он ничуть не боялся, потому что не сомневался в исходе драки. Но охотник не проявлял к графу никакого интереса. Тем не менее почти каждый день семья делла Торре несла потери.

Паоло продолжал упорно охотиться на охотника. Обойдя весь Амстердам, он направлялся в пригород и бродил там до самого рассвета.

В эти дни город облетело известие: в Голландию с «великим посольством» приехал русский царь Петр. Больше всего жителей Амстердама поразило поведение именитого гостя: вместо того чтобы встречаться с важными персонами, делать политику, развлекаться на балах или хотя бы вести торговые переговоры, Петр со всей свитой отправился в городок Заандам. Там он работал плотником на кораблестроительной верфи, повергая окружающих в изумление своим гигантским ростом, диким взглядом, странными манерами и удивительной простотой общения.

– Вот это дело, – говорили на верфях плотники. – Вот это царь! Такой, пожалуй, добьется успеха.

Паоло так был увлечен охотой, что не успел даже посмотреть на русское чудо. Негоцианты семьи делла Торре бывали в России по торговым делам. Возвратившись, рассказывали о том, как сказочно богата эта страна и как загадочны, отличны от других народов ее жители.

И все же граф решил, что глупо не завести важное знакомство, тем более что это могло быть полезно для торговли. Петр жил в Заандаме под именем Петра Михайлова – таков был каприз его величества. Конечно, ему недолго удалось сохранять инкогнито, но его свита усиленно поддерживала видимость того, что истинного имени плотника никто не знает. Открывался Петр только избранным.