Она ощущала, что ее все еще сильно прижимают к кровати, но уже не душат.

Жаркое дыхание на щеке…

Глаза… глаза блестят так ярко, что их видно даже во тьме…

Нет, это лунный блик сквозь окно…

Глаза… глаза убийцы.

Это тот, кого мы искали. Настоящий.

Тот, кто убивает всех без пощады. Тот, кто душит. Ломает шею.

Блестящие внимательные глаза…

Сквозь туман боли…

Катя снова ощутила жаркое дыхание – уже на своих губах.

Слипшиеся от пота светлые волосы.

Правильные черты красивого лица, застывшего в паре сантиметров от ее глаз.

Я всегда знала, что это он… Подспудно… интуиция… Не догадывалась, не подозревала, но хотела…

Иван Водопьянов склонился над ней.

Падший ангел ЭРЕБа.

– Что ты наделала? – прошептал он ей одними губами. – Что вы наделали?

Катя дернулась изо всех сил, но он придавил ее всем своим телом.

– Что вы сделали с ним?

Катя снова дернулась, пытаясь вывернуться из его железной хватки.

– Шшшшшшш, не дергайся. У меня шприц.

Так он их похищал… вкалывал что-то…

Сверкающие в лунном свете глаза приблизились почти вплотную.

– Думаешь, я позволю вам сделать это с ним? Погубить его?

Катя почти задыхалась от его близости.

– Не позволю, не дам, – прошептал он ей в самые ее губы, словно мантру поцелуя.

Не поцеловал. Лишь сильнее стиснул.

– Когда хватают безвинного, – шептал он, – а все продолжается… Появляется новый труп, новая жертва. Тогда все понимают, что произошла ошибка. Самая тупая полицейская сволочь понимает, что взяли не того.

Катя затихла. О чем он?

– Я не позволю вам его сгубить. – Водопьянов чуть отстранился, словно примеряясь – как змея, что ищет удобную позицию, чтобы ужалить насмерть. – Появится новый труп, сечешь чей? Как там все было у них у всех? Их же наряжали, как кукол на карнавале… Думаешь, не знаю – я знаю. Все это знают. Крылья… сучьи бабочки… сучьи стрекозы… задушенные бабы… Остановка автобусная… И что там было еще?

Он снова наклонился к самому ее лицу.

– Что… что было еще? – еле слышно спросила Катя.

От его ответа на этот вопрос зависело многое. Почти все.

Она могла закричать. Он не зажимал ей рта. И она пришла в себя. Она могла закричать, но вместо этого задала свой вопрос.

Он смотрел на нее.

– Думаешь, не сделаю? Они найдут тебя на остановке в полном маскараде. И отпустят его.

Катя приподняла голову, потянулась к нему, словно сама намеревалась впиться поцелуем ему в губы.

Он отшатнулся назад. Его хватка ослабла.

И в этот миг Катя, собрав все свои силы, одновременно дернулась всем телом, высвобождаясь из-под него, и ударила его обеими руками – удар левой пришелся по его предплечью, а вот удар правой угодил ему сбоку в шею.

Она сбросила его с себя. Перекатилась на живот, скатилась с кровати. С силой дернула его за ногу, скидывая на пол.

Он грохнулся на спину, задел прикроватный столик – тот опрокинулся.

Катя схватила настольную лампу и швырнула ее в Водопьянова, не давая ему подняться.

От удара лампа мигнула – зажглась, погасла, снова зажглась.

Свет…

Катя шарила взглядом вокруг – у него был шприц… где он?

В руках его нет.

На полу тоже.

Нигде.

Никакого шприца у него…

– Ах ты, – он рванулся к ней.

Она швырнула в него стулом.

– Эй, что там?!

Испуганный женский голос за дверью. Шум их побоища привлек в коридор администраторшу.

– Что происходит? У вас все в порядке?!

Водопьянов налетел на Катю, но она была к этому готова. Ударила его обеими руками в грудь. Отбросила от себя.

– Не сходи с ума! – крикнула она ему.

Он опешил. На его красивом лице, искаженном яростью, мелькнуло удивление.

– Что происходит? Кто там? – вопила за дверью администраторша, колотя кулаками в створку. – Я в полицию позвонила!

– Не сходи с ума! – крикнула Катя Водопьянову. – Не строй из себя дурака!

Никакого шприца…

Ничего…

Голые руки…

Безоружен…

Он стоял напротив нее.

– Так ты ему все равно не поможешь! Не спасешь его! – выкрикнула Катя.

Она сама не понимала, в какой миг произошла с ней эта метаморфоза.

Ведь всего секунду назад она была уверена, что убийца ЭРЕБа…

И он угрожал убить ее, но…

Где-то совсем близко на перекрестке послышался вой полицейской сирены.

– Чем юродствовать, строить из себя черт знает кого, лучше бы помог мне! – закричала Катя изо всех сил. – Что ты молчишь, дурак?! Язык проглотил?!

– Он невиновен. А ты его погубила.

– Помогите! Это здесь в номере! Дверь изнутри закрыта! – кричала перепуганная администратор.

Катя поняла – через минуту сюда прибудет полицейский наряд. Они вышибут дверь и…

Осознал это и он.

– Он невиновен, – повторил он с силой и страстью. – Никто его не понимает, кроме меня! Какой он человек! Вы все в подметки ему не годитесь, вы пыль у него под ногами! Никто из вас не способен оценить… Даже жена его ни черта не понимала! Только я… я один…

В дверь барабанили кулаки.

– Откройте, полиция!

Катя быстро нагнулась и подняла с пола лампу.

Он инстинктивно отшатнулся, готовясь к удару. Но Катя швырнула настольную лампу в окно, высадив стекло.

– Беги, идиот! Остерегайся своей затраханной! Ласкиной берегись! Она его ненавидит!

Взгляд…

Катя думала, что никогда не забудет его взгляд, – он вскочил на подоконник. Обернулся к ней.

Спрыгнул вниз. Растворился во тьме.

Дверь номера слетела с петель.

Ворвались полицейские. Туча амбалов. Местные и министерские.

– Напали, на меня напали, – лепетала Катя испуганно и глупо. – Он забрался в номер и напал на меня.

– Кто? Кто это был?

– Я не видела его лица!

– Так что все-таки произошло?