10. Не было никаких сомнений в том, что Джексон решил подавить любые попытки сепаратизма. Дискуссии он признавал до тех пор, пока они оставались на уровне теорий. «Но, — говорил он, — если прольется хотя бы одна капля крови, то первый попавшийся мне на пути человек будет повешен на первом же попавшемся дереве». Один сенатор добавил: «Когда Джексон говорит о повешении, нужно идти за веревкой». Но Кэлхун и его сторонники так прочно заняли свои позиции, что было нелегко отправить их в отставку. Когда в 1832 году Джексон утвердил новый протекционистский тариф, Конвент Южной Каролины объявил этот закон недействительным и не имеющим обязательной силы для штата, его должностных лиц или граждан. И если федеральное правительство намеревается применить силу, чтобы провести этот закон в жизнь, то Южная Каролина сочтет себя полностью независимой от Союза и наделенной правом действовать как суверенное государство. Уже начали чеканить медали: Дж. К. Кэлхун, первый президент Конфедерации южных штатов.

11. Джексон был не из тех, кто терпит подобные угрозы. Он отдал приказ флоту приготовиться к отправке эскадры в Чарлстон, укрепил форты и объявил, что «будет защищать закон во имя Всемогущего Бога». Энергичное заявление президента отвечало Постановлению о нуллификации: «Я считаю себя вправе аннулировать закон Соединенных Штатов, признанный государством несовместимым с существованием Союза, противоречащим букве Конституции… и разрушительным для великой цели, во имя которой был создан этот Союз». С этого момента в стране неминуемо развязалась бы гражданская война, если бы хитроумный кандидат в президенты Ван Бюрен не сообразил, что подобные препирательства, разделявшие демократов, могут повредить его кандидатуре на выборах. Генри Клей, который был не прочь лишить Джексона легкого и блестящего успеха, Кэлхун, не желавший вооруженного восстания, и, конечно же, Ван Бюрен трудились сообща, чтобы прийти к компромиссу. Генри Клей, искушенный в этом вопросе, поставил на голосование закон, который на десять лет устанавливал постепенное снижение шкалы тарифов. Юг согласился. Обе стороны праздновали победу, что всегда свидетельствует об успешности договора. Но Джексон, которому не было присуще столь же сильное, как Генри Клею, стремление к компромиссу, считал, что решение конфликта всего лишь отложено. «Тариф, — писал он другу, — был лишь предлогом; их истинная цель: Конфедерация Юга. Следующим предлогом будет вопрос о рабстве».

II. Взлет и падение «Маленького мага»

1. В 1832 году Джексон был избран президентом на второй срок, а Ван Бюрен стал вице-президентом. Соперник Джексона, Генри Клей, самый ловкий переговорщик и самый неловкий из кандидатов, действительно преподнес ему выборы в подарок, облюбовав в качестве поля для дебатов Банк Соединенных Штатов. Джексон ненавидел Банк, который под руководством Николаса Биддла оказывал стране неоспоримые услуги, но в глазах избирателей и друзей Джексона, чьи фермы были заложены и перезаложены, Банк олицетворял собой кредиторов, капиталистов, то есть врага. Его акции принадлежали главным образом либо промышленникам с Восточного побережья, либо иностранным банкам. Через свои филиалы (их было двадцать пять) он конкурировал с местными банками и даже пытался их разорить. Этот Банк вел жесткую политику по отношению к своим должникам, что было отнюдь не по душе фермерам, и боролся с инфляцией, что было не по вкусу тем, кто спекулировал землями. Одним словом, он строго и неотступно развивал свой банковский бизнес, что весьма похвально для частного заведения, но для государственного — чревато серьезными проблемами. А главное, Банк совершил то, что в глазах Джексона и его сторонников выглядело как самое настоящее преступление: он поддержал их противников. Банкирам трудно побороть искушение вмешаться в политику, и это их губит. В стране, так дорожащей своей свободой, деньги идут только во вред делу, которое пытаются поддержать. Когда конгресс, «проинформированный» Банком, захотел продлить свою монополию на него, Джексон воспользовался правом вето. Его избиратели поддержали этот первый удар святого Георгия, нанесенный дракону. Партия демократов сообщила, что Дэниел Уэбстер получил от Банка ссуду в тридцать две тысячи долларов; разумеется, он защищал его интересы как адвокат, но ссуды другим членам конгресса, у которых не было подобных заслуг, составили полмиллиона долларов. Большая часть прессы была незаметно подкуплена весьма выгодными кредитами. Эти разоблачения способствовали поражению Клея, и Джексон, который рассматривал свою победу как мандат, дающий ему право окончательно прикончить этого монстра, решил изъять из Банка государственные фонды и доверить их отдельным банкам, которые окрестили Pet Banks[13], поскольку они были произвольно выбраны администрацией. Конгресс выразил протест, но сенатор Томас Бентон, закадычный друг Джексона, возглавил вместо него парламентскую борьбу и одержал победу. В 1836 году срок действия привилегии Банка истек, и никто не осмелился предложить ее продлить.

Джон Сартен. Великий триумвират. Эндрю Джексон, Дэниел Уэбстер и Генри Клей. Литография. 1861

Падение Центрального банка. Сатира в поддержку указа Джексона от сентября 1833 года об изъятии федеральных депозитов из Банка Соединенных Штатов. Слева — противники указа Генри Клей (он изображен упавшим) и Дэниел Уэбстер. Николас Биддл, с головой и копытами демона, бежит влево. Литография Генри Робинсона. 1833

2. Второе президентство Джексона отличалось невероятным процветанием. Множилось все — земли, дома, хлопок, рабы. В таком буме было здоровое начало. Частично он объяснялся постоянным ростом численности населения, освоением новых земель, развитием городов. Но были и тревожные аспекты. Почти неконтролируемые государственные банки, имевшие право выпускать банкноты, использовали эти необеспеченные деньги для выдачи опасно завышенных кредитов спекулянтам, а те, в расчете на инфляцию, скупали земли, надеясь расплатиться с долгами. Но эти неработающие инвестиции не позволяли погасить даже проценты по долгу. В 1837 году доход от продажи земли государством достиг двадцати миллионов долларов. Многие иностранные спекулянты, привлеченные продолжающейся инфляцией и плохо разбирающиеся в американском рынке, покупали по завышенным ценам акции железных дорог и каналов. Таким образом, постепенно создавались условия, неизбежно порождающие крупные финансовые кризисы. Однако в то время их механизм был малоизвестен; страна спокойно наслаждалась своим псевдопроцветанием; национальная задолженность была полностью погашена, а излишек даже распределен между штатами. Второй срок Джексона завершился в полной эйфории, вызванной инфляцией. Однако в самом конце своего президентства, в 1836 году, по предложению своих финансовых советников он выпустил Specie Circular[14], отныне предписывающий всем представителям правительства продавать землю не за бумажные деньги, а только за «золотые или серебряные монеты». Это было первым предвестником бури. Но при общем возбуждении в год президентских выборов почти никто ничего не заметил.

3. На выборах 1836 года страна была вновь поделена на две партии: демократов-джексонцев (их кандидатом был Ван Бюрен) и националистов-республиканцев, которых многие называли вигами, потому что они, как и английские виги в 1688 году, утверждали, что