Эмра покачала головой.

– Нет. Но я заметила, что ее платье напоминало те, которые иногда надевает ее величество.

– То есть она маридринка?

Эмра пожала плечами, вспыхнув.

– У меня слишком мало опыта, чтобы судить об этом. Ее величество – единственная маридринка, с которой мне довелось познакомиться.

– Возможно, тебе стоило посоветоваться с матерью, командир, – вмешалась Мара. – В конце концов, она сражалась в войне против Маридрины и отлично знает, как они выглядят и разговаривают. Впрочем, это неважно. Маридринцы, которые не могут позволить себе пересечь мост, часто идут на риск и путешествуют на амаридских кораблях. Это дешево.

– Я бы тоже не придала этому особого значения, командир, – ответила Эмра. – Только вот, проходя мимо Срединного дозора на пути к Эраналу, мы заметили тот же корабль. Такое торговое судно не смогло бы добраться до Маридрины и обратно в Срединный дозор менее чем за два дня.

Лара покрылась мурашками, как если бы за ней наблюдали исподтишка, хотя в комнате и не было окон. Сайлас никогда не использовал женщин в бою или в качестве шпионов, единственным исключением были Лара и ее сестры. А она лично заплатила кровью за их свободу.

– Кто-нибудь еще заметил их? – спросил Арен.

Собравшиеся покачали головами, но командир гарнизона к северу от Срединного дозора сказал:

– Наши разведчики заметили амаридское торговое судно, идущее на юг и восток, мимо Серрита и Гамира, но оно, похоже, убегало от назревающей на западе бури.

– Есть ли что-то еще, о чем мы должны знать? – спросила Мара.

Это «что-то» заключалось в том, что король Маридрины начал охоту на Лару. И судя по напряжению, исходящему от Арена, он тоже об этом подозревал. Но не мог сказать об этом командирам, не поднимая вопроса, почему Сайлас так стремился разыскать свою непутевую дочь.

Король покачал головой.

– Продолжаем.

Настал черед Анны и Южного дозора.

Принцесса потерла подбородок и протянула руку к копии острова, который так яростно защищала.

– Все защитные сооружения Южного дозора в полном порядке. В периоды затишья мы устранили ущерб, нанесенный в сезон бурь.

Глядя на страницы в руке, Анна подробно описала количество размещенных солдат, запасов оружия, еды и воды.

– Все вы знаете, – она отложила бумаги, – что Валькотта частично заблокировала Маридрине доступ к Южному дозору, несмотря на потери, которые понес ее флот. Мы ожидали, что это ударит по нашей прибыли, но императрица Валькотты слишком умна, чтобы дать нам повод для жалоб. В каждый период затишья у рынка выстраивалась очередь из десяти валькоттских торговых судов, которые скупали все подряд, зачастую по наивысшей цене. Когда маридринские корабли все же заходили в порт, им почти ничего не оставалось. Хотя надо отдать должное королю Сайласу, он в кои-то веки сосредоточился на пропитании, а не на драгоценной стали и оружии.

– Оружие по-прежнему в Южном дозоре? – спросил Арен.

– У нас его целый склад. Такими темпами оно заржавеет раньше, чем попадет в руки маридринцев. И все же новые партии продолжают прибывать.

– Купцы Сайласа гребут всю сталь и оружие, которые Эренделл продает в Северном дозоре, – вмешалась Мара. – И валькоттцы это знают.

Анна кивнула.

– Но Сайлас не осмеливается использовать свои ресурсы, чтобы забрать добычу. Его подданные бунтуют на улицах. Люди умирают от голода. Они в отчаянии. И во всем обвиняют Итикану.

Сердце Лары едва не остановилось от внезапного озарения. До чего глупо было вообразить, что все кончилось. Поверить, что без ее помощи отец не проделает брешь в обороне Итиканы.

Сайлас ждал пятнадцать лет, пожертвовал целым состоянием и жизнью двадцати дочерей ради моста. Он лгал, манипулировал и убивал, чтобы сохранить все в тайне. Не было ни малейшего шанса, что он когда-нибудь отпустит Лару.

Независимо от того, чего это будет стоить Маридрине.

Нужно поговорить с Ареном наедине. Предупредить его, что Итикана по-прежнему в опасности. И сделать это до окончания встречи, чтобы те, кто охранял берега Итиканы, вернулись на свои посты готовыми к бою.

Но Лара не могла просто предложить ему поговорить с глазу на глазу, чтобы никто не догадался, что они что-то скрывают от совета.

Взяв стопку записей Арена, она начала обмахиваться ими, как веером – достаточно энергично, чтобы все собравшиеся обратили на нее внимание. Затем потянулась за стаканом воды и намеренно уронила его на пол. Стекло разбилось.

Арен прервал свой спор с Марой и повернулся к жене.

– Прости, – прошептала она.

Он прищурился, и Лара покачнулась.

– Здесь очень жарко.

– Тебе нехорошо?

– Кажется, мне нужно присесть, – сказала она и упала в его объятия.

– Надеюсь, это что-то важное, – процедил Арен, неся ее по коридору. – Потому что я ни в жизнь не поверю, что ты упала в обморок.

– Отнеси меня куда-нибудь, где мы сможем поговорить, – прошептала Лара, подтверждая его предположение.

Пинком распахнув дверь в королевскую опочивальню, Арен жестом отослал удивленно озирающихся слуг, которые поспешили к ним.

– Слишком много времени провела на ногах.

Затем локтем захлопнул дверь, и как только щелкнула задвижка, Лара проворно выскользнула из его объятий.

– У нас всего несколько минут, так что слушай внимательно. Мой отец заключил союз с Амаридом.

Тишина.

– У Итиканы есть шпионы в обоих королевствах, Лара, и никто из них не давал даже малейшего намека на союз между Маридриной и Амаридом. Как раз наоборот.

– Да, несомненно, мой отец хочет, чтобы ты в это верил.

Арен молча слушал, пока Лара объясняла ему связь между целенаправленными нападениями на район Срединного дозора, маридринским вином и контрабандным рубином, а также амаридскими кораблями, восстановление которых оплачивалось теми же драгоценными камнями. Череда мелких деталей и совпадений, которые могли бы показаться пустяком, если не считать того, что Арен знал, для чего Лару отправили в Итикану. Знал, что Сайлас – его враг.

– А еще те корабли, кружащие вокруг Срединного дозора. Эта аристократка… – Лара помедлила. – Она лишь предлог для присутствия солдат на борту. Ты знаешь, что они ищут меня.

Тут Арен прервал ее:

– Само собой! Без тебя его заговоры и союз с Амаридом ничего не дают.

– Но…

Он взял жену за плечи.

– Без тебя он ничего не может.

Арен верил, что Лара не предала его. Доверил ей свое сердце, мост, своих подданных. Однако лихорадочный блеск ее глаз зародил в его душе тень сомнения.