– У меня сейчас встреча, – неестественным голосом сказала Инга, глядя почему-то на Аркашу. Потом, опомнившись, перевела взгляд на Галушкина и Мирошину, показывая, что обращается ко всем. – Передайте Бурматову, если будет меня искать.

– Угу, – пробормотал Галушкин.

В ту же секунду она вскочила, трясущимися руками выключила компьютер и помчалась к выходу с такой скоростью, словно бежала из горящего дома.

На улице прямо напротив входа в бизнес-центр произошла авария – машины толкались в пробке и громко сигналили. Солнце палило вовсю. Инга буквально вывалилась из офисных вертящихся дверей и попала, как ей показалось, внутрь себя – крики, гудки и яркое солнце казались точной метафорой той неразберихи, что она чувствовала внутри. Постояв на ступеньках несколько секунд, Инга зашагала к метро.

Она сжимала телефон в руке, чтобы не пропустить ни одного сообщения или звонка, но вздрогнула от неожиданности, когда он завибрировал. Она с испугом взглянула на экран. Ей написал Максим.

«Эээ… Только что открыл фейсбук и сразу прочитал. Вот это ты задала жару».

Инга остановилась в тени дома и набрала:

«Я даже не знаю, что на меня нашло. К счастью, меня пока не до конца не отпустило, поэтому раскаяние еще впереди».

«Ну слушай, видимо, он и правда тебя допек, раз ты решилась на такое».

«Он реально наябедничал Кантемирову, чтобы меня не взяли в отдел развития, прикинь? А потом угрожал мне, что мне теперь в компании ничего не светит».

«Да это уж я понял из поста».

Инга видела, что Максим печатает еще одно сообщение, и не двигалась с места. Мимо прошел мужчина, куря сигарету. Инга впервые подумала, что было бы неплохо курить.

«Ну, я тебя поздравляю с этим каминг-аутом, – написал Максим. – Ты знаешь, что бы ни случилось, я всегда на твоей стороне. А что ты скажешь Антону?»

В груди у Инги как будто перевернулась цистерна со льдом – так ей вдруг стало холодно и тяжело.

Ей даже в голову не пришло, что Антон может увидеть ее пост. Да что там – она вообще о нем не думала.

«Что-нибудь скажу», – напечатала Инга, обращаясь скорее сама к себе. Она погасила экран и продолжила путь к метро.

А что ей скажет мать? Что скажут мамины подруги? Что скажут ее собственные знакомые не с работы? Инга ни о чем не успела подумать. Ее пост предназначался только Илье и ее отделу, а еще неизвестным, безликим людям, которые могут его случайно прочитать. От остальных он был как будто скрыт – так она считала, нажимая на кнопку.

Инга остановилась и застонала. Ее жизнь неожиданно оказалась на виду – не в тот момент, когда она опубликовала пост, а вот сейчас, когда к ней наконец-то пришло осознание. Ей вдруг почудилось, что теперь все об этом узнают – случайные прохожие, люди в метро, охранник Артур в бизнес-центре, ее прошлые мужчины, ее будущие работодатели. Анестезия от пережитой злости как раз стала проходить, и Инга медленно погружалась в смятение. Буря приближалась.

Придя домой, она тщательно заперла дверь и даже подергала ее, словно квартиру вот-вот могли начать штурмовать разъяренные коллеги, требующие объяснений. К телефону она боялась даже прикасаться. Он, впрочем, молчал, ей пришло только одно рекламное письмо. Подумав, Инга вообще выключила его от греха подальше. Она открыла холодильник и бросила взгляд на бутылку вина, однако тут же отказалась от этой идеи. Ее начинало трясти, не столько от страха, сколько от пережитого сегодня волнения. Однообразные мысли бились в голове, как сонные мухи в стекло. Инга набрала ванну, но и вода сейчас не приносила ей того удовольствия, что обычно. Закутавшись в халат, Инга сделала себе чай. Пить его было жарко. Она не понимала, чем занять себя, и слонялась по квартире. Открыла было ноутбук, но тут же захлопнула его. Ей вообще не хотелось выходить сегодня в интернет.

В девять вечера ее вдруг стало клонить в сон, и Инга обрадовалась – это был единственный способ освободиться от груза сегодняшнего дня. Забравшись под одеяло, она вспомнила, что телефон остался лежать на столе на кухне, но не пошла за ним. Проснется без будильника, а даже если и проспит, то невелика потеря. Сон надвигался стремительно, но тяжело, как огромная грозовая туча. Инга закрыла глаза и позволила ему подмять ее под себя.

Она спала крепко и бестревожно, но, проснувшись, подумала, что едва сомкнула глаза. С кряхтением сев на кровати, Инга приготовилась ощутить бессилие и апатию, но вдруг с изумлением поняла, что чувствует себя хорошо. Она посмотрела на свои ступни и пошевелила пальцами на ногах. Почему-то это показалось ей смешным, и она улыбнулась себе под нос. Было раннее утро, из окна тянуло прохладой. Инга легко вскочила с постели и порхнула на кухню.

Телефон сразу бросился ей в глаза, и Инга не раздумывая его схватила. Она казалась себе сейчас такой сильной, красивой и грациозной, что это чувство дарило неуязвимость, как броня. Она одной рукой включила телефон, а второй налила воды в турку. Потом положила кофе, не просыпав ни крупинки. Все выходило у нее изящно и ладно.

Телефон наконец заработал, и уведомления посыпались один за другим. Инга мужественно открыла фейсбук первым и не поверила своим глазам.

Под ее постом была тысяча лайков и сто пятьдесят комментариев. Она пробежала глазами последние: «какой ужас», «такого начальника нужно немедленно уволить с волчьим билетом», «статья 133 УК, принуждение к действиям сексуального характера, – Инга, если решите обращаться в суд, могу помочь», «а сколько еще таких случаев, о которых женщины боятся рассказать», «трахалась, а когда надоело, решила босса заложить – надеюсь, тебя саму уволят». Округлив глаза, Инга листала страницу. «А может, с его стороны это была настоящая любовь?», «Прямо классический случай abuse of power, как в американских сериалах», «А где людям еще знакомиться-то, как не на работе?», «Инга, это The Village, мы написали вам в личные сообщения, посмотрите, пожалуйста», «Ты такая смелая, сил тебе!!!».

Хороших комментариев было больше, и почти все они были от женщин. Под плохими разворачивались длинные ветки споров, которые Инга пока побоялась открывать. Она перешла в личные сообщения: восемь непрочитанных, два от корреспондентов московских изданий, которые просили ее об интервью, остальные от малознакомых людей. Женщина, которую Инга смутно помнила по своей предыдущей работе, написала: «Самое важное – сохранить всю вашу переписку с ним. Оттого что вы такое написали, не думайте, что все сразу поверят. Надо иметь доказательства. Поэтому мой вам совет: прямо сейчас заскриншотьте то, что есть». Это показалось Инге дельной мыслью, поэтому она тут же открыла телеграм и набрала в поиске имя Ильи. Высветилась их переписка. Она была пуста.

Инга в первую секунду не поверила глазам, а потом злорадно расхохоталась. Она странным образом испытывала одновременно досаду и торжество. Значит, понял, что попался! Запаниковал и бросился стирать сообщения – ясно ведь, какое впечатление они бы произвели. Несмотря на то, что доказательств у нее теперь не было, Инга готова была прямо сейчас праздновать победу: Илья фактически признал вину.