class="p1">Она слегка надавила в нужный момент на живот, и Евдокия Патрикеева приняла на руки вынырнувшего из недр матери синеватого младенца, который в сию же секунду сморщил своё личико, разинул ротик и, судорожно сжав кулачки, что есть мочи завопил.

— Кто, сын? — взволнованно спрашивала Софья женщин, забывших уже на мгновение про неё и глазевших на орущего младенца.

— Господи, Господи, — шептала Софья, напряжённо пытаясь рассмотреть, кого же держит в руках и хлопает по заднице Евдокия.

— Мальчик, сын, — наконец сообщила Патрикеева, знавшая важность пола родившегося, развернула в разные стороны ножки ребёнка и, подняв его вверх, продемонстрировала матери главный признак его пола.

Счастливая Софья, прикрыв глаза, прошептала:

— Слава тебе Господи, наконец-то! Он здоров? — сделала она ещё одну попытку поучаствовать в происходящем, в первых мгновениях жизни сына, но боярыни уже понесли его обмывать, а Арина продолжала хлопотать возле неё самой. Софья послушно выполняла указания повитухи, сражаясь с навалившейся усталостью и желанием заснуть.

— Не спи, потерпи ещё немного, — уговаривала Арина, — сейчас ребёночка принесут.

Когда мальчика, завёрнутого в кружевные простынки, подали матери, он уже не плакал, а лишь потихоньку хныкал, приоткрыв крошечный рот. Его приложили к материнской груди, он впился в сосок, тут же сообразив, что и как надо делать. Жадно потянул, поперхнулся, чуть откашлялся, и вновь продолжил своё, самое важное на земле дело. Но быстро устал и моментально заснул. Софья любовалась на его просветлевшее, умытое личико, показавшееся ей самым красивым и умным на свете.

«А сколько же я не ела?» — подумала Софья и почувствовала голод. Однако ещё больше хотела она спать. Когда сына забрали, она хотела отдать ещё какие-то распоряжения, но глаза её закрылись и глубокий сон прибрал её в полный свой плен. Зашедший после окончания Всенощной проведать роженицу супруг застал и её и сына спящими. Доктор Марк на этот раз даже не понадобился.

Ребёнок родился 25 марта в день Благовещения. Имя его было предопределено. Первое он получил в соответствии с семейной традицией в честь деда — Василий. Второе — по святцам в честь Архангела-Благовестителя Гавриила, под сенью которого явился на свет. Крестили Василия-Гавриила в Троице-Сергиевом монастыре. Младенцу не было ещё и десяти дней, но родители решились всё-таки проделать с ним этот немалый путь, чтобы отдать дань благодарности преподобному Сергию Радонежскому, предвосхитившему рождение мальчика. Конечно, Софья волновалась, как перенесёт новорождённый дорогу, да и сама ещё не оправилась полностью от родов. Но погода стояла превосходная, дорога ещё не успела раскиснуть, хотя и подтаяла, великокняжеский возок был отделан лучшими мехами и, благодаря всем предосторожностям, путь оказался быстрым и лёгким.

Преемниками Василия-Гавриила стали Ростовский архиепископ Вассиан Рыло и игумен Троицкий Паисий Ярославов. Оба святителя пользовались великим почётом и уважением при дворе. Иоанн не упустил случая подчеркнуть перед всеми, особенно перед Геронтием-митрополитом, своё уважение к великим старцам, доверив им крестить своего долгожданного сыночка, потомка великих князей русских и императорского византийского рода Палеологов. По городам Руси, по её храмам и монастырям звонили колокола, служились благодарственные молебны в честь важного события. На посаде рядом с крепостью заложили обещанный Всевышнему храм. Святители благодарили Господа за дарование государю ещё одного сына, а дальновидные люди, видя столь значительные торжества, нет-нет да и задавали себе мысленный вопрос: «А что потом? Зачем понадобилось столь пышно отмечать рождение этого блистательного младенца, если на Руси уже есть будущий государь и наследник Иоанн Молодой?»

Софья, как и в предыдущий раз, хотела сама кормить сына, но вновь её решимости хватило лишь на один месяц, после которого она доверила ребёнка здоровой кормилице. Для неё вновь гораздо важнее всего прочего было желание нравиться мужу, быть его полноценной партнёршей в любви. И теперь не менее, чем прежде. Ведь только он, великий князь, мог в будущем сделать преемником на троне её сына, лишив этого права старшего Иоанна. И хотя даже думать о том пока что было преждевременно, мыслям не прикажешь. Они порой, как злые и голодные комары в болотистом лесу, могут загрызть не на шутку.

— Ну и что же, теперь-то ты довольна? — спросил как-то Иоанн жену, застав её в детской комнате у кроватки сына.

Мальчику шёл уже третий месяц. Лицо его побелело и округлилось, всё чётче проступали хрупкие ещё, но уже явно красивые, правильные черты лица.

— Конечно, — воскликнула счастливая мать, беря под руку супруга и поглядывая на него сияющими нежностью тёмными влажными глазами. — Ты погляди, как хорош он! Какая кровь в нём течёт! Кровь государей Русских. И кровь императоров Византийских! Ты только представь, он мог бы стать наследником Византийского престола!

— Ты, жена, очень-то не возносись! — осадил её Иоанн. — Во-первых, этот трон теперь у турков, а во-вторых, там и без него наследников хватает!

— Да какие же там наследники? — усмехнулась Софья, проигнорировав замечание по поводу турок. — Всех наследников — два лишь моих братца. И оба, считай, пропащие! Один давно уж омусульманился, христианству изменил. Его можно в счёт не принимать. Второй сам лишил себя права на трон, женившись не по канонам на неравной себе! Какой из него император?

— Брось, жена, о глупостях говорить, время терять. О каких наследниках можно толковать, когда и престола-то нет. Разве ж османы отдадут кому свои завоевания?

— Да папа римский сразу же после падения Константинополя заявил, что будет собирать крестовый поход, чтобы освободить Византию. И тебя к нему привлечь хотел! — громко воскликнула Софья, рискуя разбудить сына.

— С тех пор сколько уже времени прошло? — спокойно спросил Иоанн. — Ровно четверть века. Сколько пап сменилось? И где этот их поход? Крестовый поход так и остался мечтой, зато османы сколько уже новых христианских земель захватили? Как бы и сам папа под турками не оказался! А ты мне про престол...

— Да знаю я об этом, — сникла Софья. Но сдаваться так просто она не привыкла. — Однако как знать, может, времена переменятся и христиане объединятся для такого похода?

— Если это и случится, то очень не скоро, жена, сыну нашему это уже в любом случае не понадобится, так что успокойся. Пусть он здоров и умён будет. Не всем же быть государями!

Иоанн заговорил уже недовольным тоном, и Софья, как всегда в такие моменты, быстренько переменила тему:

— Я сегодня была в новом храме Успения, видела, как художники работают. Красота получается