с особым почтением крестился и кланялся, когда несли мимо гроб святителя, за которым гордо шествовал его преемник Геронтий. Установленный в центре храма Успения для проведения службы гроб, посоветовавшись, решили открыть. А когда совершили это, удивились: тело покойного святителя оставалось нетленным, одежды его оказались столь же новыми и свежими, как и в день отпевания. А ведь после его смерти прошло уже шесть лет, пять месяцев и восемь дней...

Гроб с телом митрополита Филиппа установили рядом с захоронением святителя Ионы. После этого отслужили вечерню и панихиду по покойным, прося у них прощения за то, что их прах поневоле был потревожен.

На следующий день вновь во всех храмах русских в честь этого события прошла литургия, вновь повелением государя раздавали милостыню всем бедным и чернецам на поминание усопших.

Не остались без внимания и митрополит со святителями. Для них вновь в средней горнице государя был устроен званый обед, на котором потчевали гостей оба великих князя: государь и его наследник. На этот раз Иоанн был доволен митрополитом, сам угощал его вином, предложил здравицу в его честь. Завершено было одно из великих дел, задуманных великим князем, и он был доволен.

Глава XII

ИОСИФОВ ВОЛОКОЛАМСКИЙ МОНАСТЫРЬ

Две недели бродил Иосиф Санин с лучшим ловчим князя Волоцкого Бориса Васильевича, выбирая место для монастыря. Провожая Иосифа на поиски, князь повторил прежнее своё обещание: какое место выберешь, то и твоё.

С середины до конца мая осматривал Иосиф леса и долины, особенно внимательно присматриваясь к участкам, приближённым к рекам, озёрам. Ездили в основном верхом на лошадях, однако немало прошёл игумен и пешком, бродя по заросшим лесам да пышно зазеленевшим долинам. И сделал, наконец, свой выбор, да так, что сам ловчий восхитился: «Райский уголок!»

Место это располагалось в тринадцати верстах от Волоколамска. Выбирая его, игумен вспоминал Нила, который специально поселился подальше от Кириллова монастыря, чтобы бездельники зря не надоедали. Исходя из этого соображения, Иосиф присматривал местечко подальше от города. Но решающее значение на его выбор оказали красота и удобство будущего места обитания. Вокруг раскинулись леса девственные, окружившие, будто охранники, долину меж двух рек — Сестры и Струги, впадающей в небольшое озерко. Сразу оценил Иосиф, что места тут урожайные, что есть луга заливные, а в засуху вода для полива под рукой, реки чистые, рыба плещется, значит, иноку голодать не придётся.

А самое главное, душа подсказала: вот оно, место, специально для монастыря природой уготовано, устраивайся, живи и радуйся до конца своей жизни. Теперь всё от тебя зависит: как потрудишься, так и заживёшь.

Огляделся Иосиф, нашёл холмик небольшой, не откладывая, выстругал крест деревянный да сразу же и водрузил его на самом высоком месте. Помолился, поблагодарил Господа за подсказку. И отправился с ловчим в город за подмогой и за братьями, пожелавшими уйти вместе с ним в пустынь.

На первых порах во всём помог новому монастырю удельный князь Борис Васильевич. Он и людей дал для строительства, и инструмент необходимый, он же позволил лес рубить, сколько потребуется, лошадей не пожалел. И закипела работа. Рубили и строгали деревья, свозили их в центр выбранной поляны. Первым делом, буквально за неделю, поставили несколько келий для проживания, а следом, не откладывая, начали готовиться к закладке храма, который решили посвятить Успению Пресвятой Богородицы. 6 июля 1479 года заложили первое бревно. Нёс и укладывал его в основание церкви вместе с Иосифом сам князь Борис Волоцкий.

Всё лето с рассвета до поздней ночи стучали в лесу топоры, звенели пилы и человеческие голоса. Творили сразу несколько дел: строили монастырь и расчищали от лесов земли под посевы, корчевали вековые пни, жгли их, распахивали девственные, заросшие травой и кустарником земли. Успели даже посадить для пропитания некоторые травы и овощи.

Строил Иосиф обитель с размахом, не на день, и не на два, и не для убогой скитской жизни. Вместе с храмом вставали посреди леса, как по волшебству, трапезная с кухней, удобные прочные избушки-кельи, погреба, подсобные помещения для скота, росла вокруг обители прочная стена-частокол из столетних брёвен, благо лесов вокруг было предостаточно.

Строили с запасом, с размахом, ибо Иосиф знал, чувствовал, а скорее всего, желал всем сердцем, чтобы монастырь его не остался малой пустынью для отшельников, а превратился в большую, богатую обитель, не уступающую Кирилловой на Белом озере. Строил со знанием дела, ибо путешествие по Руси не пропало для него даром: из всего виденного выбрал он всё самое полезное, самое нужное для удобства жизни. А в планах, и не таких уж далёких, виделось ему и каменное строительство: просторные богатые храмы с золочёнными куполами, звонница с драгоценными разноголосыми колоколами, большое книгохранилище. Но он понимал, что всё это потребует денег немалых, а их пока что у Иосифа не было, их предстояло заработать. Но он знал: только ленивый ждёт милости от Провидения, не прикладывая к этому ожиданию никаких усилий. Деятельный же человек, в том числе и инок, своим трудом доказывает Господу, что достоин Его милости и по трудам своим получает её.

С освящением храма спешили: хотели сделать подарок Пресвятой Богородице к празднику её Успения. Иосиф сам лично не гнушался никакой работы: копал землю, рубил лес, таскал брёвна, вкалывал до кровавых мозолей, собственным примером показывая братии, как надо трудиться для своего будущего дома. Никто не видел, когда игумен спал. Первым являлся он на утреннюю службу, совершаемую во временной часовенке, последним завершал повечерие. И даже по ночам в оконце его свежесрубленного домика-кельи светился огонёк: Иосиф читал или переписывал книги, закладывая основу будущей монастырской библиотеки.

Впрочем, товарищи подобрались под стать ему самому. Неразговорчивый вечный спутник его Герасим Чёрный не отставал от игумена, сочетая богослужения с неустанным трудом и перепиской книг. Кассиан Босой, без сомнений последовавший за Иосифом, с первого взгляда полюбил новое место и с радостью обустраивал его как свой родной дом. Впрочем, обитель для монаха и есть его родной дом, а последователи Иосифа устраивались здесь основательно и, как они все полагали, навсегда. Не покладая рук работали и родные братья игумена — Вассиан, Акакий, Елеазарий. Добросовестно трудились и другие их товарищи, последовавшие за Иосифом из Пафнутьева монастыря: аккуратный и добросовестный Иона Голова со своим племянником-послушником Епифанием, старцы Гурий, Варлаам Чемесов и другие иноки, коих набралось к концу строительства храма до двух десятков.

Среди трудов Иосиф часто вспоминал свои встречи и беседы с Нилом Сорским. От этих воспоминаний теплело на