Хамер торжествующе замахал руками, попирая черепаху щегольскими ботинками, и вдруг заорал:

– О, сестра по разуму! Привет, Сати! Ты откуда?

Сати сильно удивилась:

– А ты что, до этого меня не замечал?! Здорово же вы нагрузились, прямо сердце радуется, на вас глядя. И когда успели?

– Неважно, – бормотал Хамер, сползая с археологической находки и цепляясь за Никиту. – Главное, что она выросла!

Сати вздохнула.

– Хамер, а ведь вас в кутузку упекут за такое поведение. А на этой неделе твоя очередь Интерфакс обрабатывать.

– Не посмеют, – продолжал бормотать криминальный корреспондент.

Он достал сигарету, пошарил в кармане в поисках зажигалки, не нашел, подумал немного и по-хозяйски залез в карман пиджака начальника рекламы.

– Нету, – проговорил тот, фокусируя взгляд с видимым усилием. – У Марианны оставил. Но мы сейчас снова к ней пойдем. Разве нет?

Хамер ненадолго задумался.

– Добыть огонь можно с помощью трения, – авторитетно заявил он, деловито озираясь кругом. – Как дикари на необитаемом острове. Берешь две палки…

– Дикари? Они же какое-то дерево определенное юзали для этого, – сказал Никита. – Здесь оно точно не растет!

– А вы бы, ребята, шли уже отсюда, – сказала Сати. – Слышь, Никита, может, такси для них поймать?

Хамер понизил голос:

– Сати! Это, конечно, не намек ни в коей мере, но вон киоск, где холодное пиво продают! Рядом совсем! И пиццы, и кальмары сушеные, и еще много разных хороших вещей!

– А деньги там не продают? – мрачно поинтересовалась она.

Криминальный корреспондент с сожалением развел руками.

– Ладно, Хамер, – неохотно проговорила Сати после короткого раздумья. – Куплю я вам пива и… чего вы там еще хотите? Кальмаров? Но гляди у меня! Я на этой неделе Интерфакс принимаю, если завтра утром сводку не обработаешь…

– Сдам! – горячо заверил он. – Сдам вовремя! Ты иди пока за пивом поскорее, а мы еще раз ее измерим.

Он указал на каменную черепаху.

Никита с сомнением посмотрел на приятелей.

– Может, не будем все-таки около музея мусорить? – спросил он, прекрасно представляя, чем закончится измерение знаменитой черепахи. – Оберток сейчас тут накидаете, бутылки опять же… Давайте в сторонку отойдем. Или на набережную спустимся.

– Бутылки дед заберет, – пояснил криминальный корреспондент, тщательно прилаживая ленту к шершавому панцирю и высовывая язык от усердия. – Вон на лавке сидит, дожидается. Санитар природы…

Сати и Никита замерли, потом одновременно медленно обернулись. Неподалеку на скамейке сидел «санитар» – потрепанный жизнью городской бродяга. Возле его ног валялся старый полиэтиленовый пакет, сквозь дыры просвечивало зеленое стекло пивной бутылки. Рядом сидела большая черная собака. Бомж глядел на реку, блестевшую в вечернем солнце, и еле заметно улыбался.

Сати почувствовала, как сердце ее рухнуло в самые пятки.

– Никита, – свистящим шепотом проговорила она, – как думаешь – он нас еще не заметил?

– Не знаю, – тоже шепотом откликнулся сисадмин, не сводя глаз с бродяги. – Может, и нет! А что?

– А то! – Сати оглянулась в панике. – Бежать надо! Бежать со всех ног, пока он нас не увидел!

– Слушай, – вклинился в разговор Хамер, – ты идешь в киоск или нет?

– Нет! Не иду!

Криминальный корреспондент пожал плечами, подошел к начальнику рекламного отдела, и они, посовещавшись, двинулись прочь неверным шагом.

– Вот! – продолжала Сати. – Я говорила: терпеть не могу музеи! Тут постоянно гадости какие-то происходят. Видишь, вот и он, – она ткнула пальцем в сторону скамейки, – к музею приперся.

– Тихо! – скомандовал Никита. – Отступаем, но достойно, так, чтоб со стороны это не выглядело паническим бегством.

– Да мне все равно, как это выглядит! Бежим!

И они скрылись за углом.

Бомж поднялся, закинул за спину продранный полиэтиленовый пакет и, шаркая шлепанцами, побрел к пляжу.