Столбов усмехнулся, кивнул — не забуду.

Последние три недели порядок жизни стал таким, что забыть про контакт с высокопоставленным американцем было вполне простительно. Столбов поставил задачу посетить каждый населенный пункт России с населением больше десяти тысяч жителей — и пока что задача выполнялась. Причем с перевыполнением: если районные соратники докладывали про забытый начальством пятитысячный поселок, то лидер новой партии заглядывал и туда.

Действовал Столбов, конечно, кустовым методом: на карте отмечались пять — семь точек, которые надо посетить за день, или десять — пятнадцать — за два дня. Иногда группа Столбова использовала машины, иногда — два вертолета.

Местные администрации относились к визиту двояко. Поначалу, во время дружбы с Президентом и существования партии «Вера» в качестве официального проекта, относились с казенным вниманием, попутно творя мелкие пакости (ведь всем ведомо, какая партия считается настоящей!). Потом, когда случился разлад, отношение стало зеркальным: официально жали и гадили, как могли, но за кулисами извинялись, даже желали удачи. Своя социология есть в каждой захудалой области, и, кто может победить, на местах знают без московских рассылок.

К тому же мелкие пакости и интрижки, как правило не удавались. Директор завода не пускал на предприятие — коллектив в обеденный перерыв с пирожками в руках, шел за проходную встречаться со Столбовым. Запрещали встречаться в Доме культуры — рядом находился зальчик в поликлинике, в магазине. В ясную погоду общались на улице, и менты не решались тронуть импровизированный митинг.

А бывало, народ со словами «Это наше здание!» невежливо отпихивал вахтершу и шел в зал. Администрация, поселковая ли, районная или областная, заранее готовилась к такому варианту и советовала ментам не вмешиваться.

Покушение в Цапельке сослужило плохую службу врагам Столбова. Собравшиеся, пусть даже и две-три тысячи человек, азартно выискивали чужаков, и не раз Столбову приходилось кричать со сцены: «Да оставьте их, это обычные провокаторы или фиксаторы. Не разбивайте им камеры, наоборот, тащите их в первый ряд, пусть снимают, у меня секретов от „Единой России“ нет». Операторы боязливо снимали, провокаторы отказывались от штабных заготовок. Батяня старался, просчитывал варианты, но уже понял: с такой поддержкой ни одна посторонняя машина, не говоря уже об ее экипаже, к толпе не приблизится.

Вчера вечером завершилась встреча на южно-уральском кусте — учитывая населенность территории, она продолжалась три дня. Столбов и мобильный штаб летели в Москву, чтобы, не заезжая в гостиницу, вылететь во Франкфурт на встречу со статусным американцем.

— Ну-ка, ответь, я выгляжу нормально для лидера русской парламентской партии? — спросил он Татьяну.

— Смотря, кто партнер по переговорам, — ответила она. — Если Хиллари Клинтон — лучше побриться, если вице-президент Джо Байтен — проканает. Но я предполагаю, что верно твое предположение и это директор ЦРУ. Так как же вы договорились?

— Мистер Джеферсон позвонил позавчера и сказал, что мое требование выполнено: высокое статусное лицо через два дня будет в Германии и ждет меня в отеле «Розензее» для конфиденциальной встречи.

— Опасная затея.

— Не просто опасная — настоящее палево, — весело ответил Столбов. — Вопрос только в том, кто запалится. Я посплю чуток.

Едва сели, как мобильники, обиженные двухчасовой отключкой, залились наперебой. Татьяна отозвалась на один из звонков и обратилась к Столбову:

— Сообщает наша агентура в «Останкино»: всем съемочным группам основных каналов приказано завтра утром быть во Франкфурте. С ними будут кураторы из президентской Администрации, они скажут куда ехать и что снимать.

— Отлично. Тебе меньше работы. Не надо никого приглашать.

* * *

Звучит странно, но к ноябрю российский Интернет стал на порядок спокойнее и добрее, чем прежде.

Почему? А потому что некоторая часть мастеров троллинга поубавила азарт. Речь, конечно, шла не о троллях-любителях, хулиганов ради искусства, а о платных скандалистах, дежурящих в Инете и готовых закозлить любого бунтаря, имевшего неосторожность дурно отозваться о Премьере и его партии.

Когда бригаду троллей послали мочить Столбова, произошел облом. Сюжет его был обычно один и тот же.

«Кто, Столбов? Да он же пидор с израильским гражданством и подельник Ходорковского», — сообщал тролль иногда кратко, иногда развернуто.

Некоторое время спустя троллю отвечали:

«Дружище, а ты можешь это мне сказать при личной встрече? Докажешь, что это у тебя факты, а не дешевый базар?»

Тролль, как и привык, отвечал: я из другого города. Чуть позже следовал ответ:

«Ты из Кемерово? Я тоже из Кемерово. Скажи, где тебе встретиться сейчас не влом?»

Как и положено по закону виртуального жанра, тролль отвечал диким матом, перечисляя все извращения, доступные его фантазии. После чего его опять приглашали: «Так придешь или не придешь?»

И лишь потом земляк виртуального воина обращался не столько к нему, сколько к прочим посетителям форума: «Так и не пришел. И кто же на самом деле тут пидор?»

Конечно, находились отморозки, что и это терпели и снова кидались в виртуальный бой. Но с каждой неделей все меньше и меньше.

* * *

— Значит, вляпался красавчик?

— Ага, — подтвердил Бобров.

В Москве было темно, в далеком Франкфурте, о котором сейчас и шла речь, тем более. Собрался костяк Политической группы, из тех, кто не только информировал, но и решал. Правда, в этот момент группа уже не решала, а пила виски, обсуждая завтрашнюю операцию.

— Короче, — повторял Бобров, — сюжет такой. В отеле «Розензее» нашего героя ждет зам директора ЦРУ Стивен Каппес. Кстати, Нашему пришлось долго общаться по прямой связи с Белым домом. Объяснить, что такой подарок, как Столбов, нужен им не больше, чем нам. Там не дураки, согласились. Комбинация такая: этот деятель приезжает в отель, говорит с цээрушником о своем, девичьем. Выходит — и тут же на лужайке пять наших съемочных групп. Прямо перед эфиром им сообщают имя переговорщика с американской стороны. Так что вопрос «Михаил Викторович, что же вы обсуждали с руководителем ЦРУ?» будет задан без всякого заказа, а только по журналистскому профессионализму.

— А если пойдет в отказ? — спросил Сергеич.

— Еще лучше! На сцену, в смысле на крылечко, выходит мистер Каппес и делает свое заявление. Мол, мистер Столбов предлагал различные преференции американскому правительству в обмен на гарантии сохранности его банковских счетов и различной недвижимости. На что ему было отвечено: госдеп США коррупцию не поддерживает. Ну, а потом какой-нибудь репортеришка из наших участливо спрашивает: «Как вы относитесь к строчке вашего друга Шевчука „Когда самоубийство честнее всего!“ и не считаете ли, что в данную минуту она полностью к вам применима?»