Еще один аспект дела заставляет их ломать голову. Очередность и частота, с какой тень выбирает своих жертв. Не исключено, что еще сегодня или завтра с утра Роберту позвонят и скажут, что обнаружен новый труп с перемолотыми костями и лицом, похожим на подтаявшую восковую маску.

Джим поставил бутылку пива перед Робертом, который только что открыл следующий короб.

– Проклятье, здесь одни счета и квитанции.

Джиму стало дурно. Роберт внушал ему, что в расследовании, особенно в таком запутанном, нельзя упускать ни одной детали, потому что неизвестно, какая мелочь может вывести тебя на верный путь.

И они вдвоем, бумажку за бумажкой, стали вынимать из короба чеки, расписки, квитанции, счета за свет и телефон. Были тут и копии договоров на проектирование многих зданий, прославивших Кертиса Ли.

Почти на всех стояла его подпись.

Джим подумал, что после его безвременной кончины вся эта дребедень приобретет огромную ценность в глазах разного рода коллекционеров. Любая бумажка, подписанная гением современной архитектуры, может стоить целое состояние. Подумал и устыдился этой мысли.

Интересно, те, кто разбирали архив Леонардо да Винчи после его кончины, тоже думали прежде всего о деньгах, а не об утрате великого ума?

Он взял просмотренную стопку бумаг и пошел положить ее обратно в короб, чтобы освободить место на столе.

– Странно… – сказал ему в спину Роберт.

Джим обернулся. Детектив держал в одной руке пачку счетов, перетянутых резинкой.

– Что странно?

Роберт снял резинку, положил пачку перед собой и начал перебирать бумажки.

– Это ежемесячные отчеты Сбербанка Первого флага о поступлениях на текущий счет миссис Кэтрин Ли из банка Барбадоса. Причем поступления довольно регулярные. С определенного момента… – Роберт быстро перелистал всю пачку, – они стали поступать на счет мистера Кертиса Ли. А вот… – полицейский выудил из пачки сложенный вчетверо листок, – письмо из конторы адвоката Теодора Фельдера. Дату не разберу, но письмо явно старое. Оно объявляет о ежемесячных поступлениях определенной суммы на счет миссис Кэтрин Ли до достижения ее сыном Кертисом тридцатилетнего возраста. – Роберт отложил письмо и стал читать последнюю бумажку в пачке. – Последнее перечисление было семь лет назад. А в нынешнем году Кертису исполнилось тридцать семь.

– Может, какая-нибудь стипендия?

– Стипендии, как правило, назначают либо частные лица, либо общественные организации. Не понимаю, при чем тут Барбадос?

– А что же это?

– Не знаю. Надо спросить в банке и у адвоката Фельдера, хотя вряд ли мы чего-нибудь добьемся. Как пить дать, они будут ссылаться на всякие гарантийные обязательства и профессиональные тайны. Если деньги переводились таким окольным путем, наверняка благодетель желал остаться неизвестным.

Роберта явно смущала роль прорицателя, но Джим в данном случае полностью полагался на его опыт.

Он снова уселся и стал задумчиво потягивать пиво.

Роберт выпрямился на стуле, потер затекшую шею и вдруг заговорил не как полицейский, а как перепуганный обыватель:

– Джим…

– Да.

– Ты никогда не думаешь о том, что там?

Джим прекрасно понял, что имеет в виду старый приятель. Он бы и сам задал ему этот вопрос, но знал, что получит столь же уклончивый ответ.

– Каждый раз думаю, как взлетаю на вертолете. Потом в полете отвлекаюсь. И так до следующего раза.

– И что думаешь?

Джим пожал плечами.

– Прежде я думал, что все дело в невежестве. Точнее, в незнании. Люди всегда пытались победить страх, возводя то, что им неведомо, в ранг Божественного. То молнии поклонялись, то грому, то дождю, то Солнцу, то Луне. Я был в Египте, в Греции, смотрел на храм Ра или Зевса и думал, что они возведены с той же верой, что и наши соборы много веков спустя. – Джим посмотрел на свои руки, способные поднять машину в небо. – Там, где кончается знание, люди идут дальше с верой в чудеса. Я всегда считал, что вера гораздо нужнее тем, кто ее исповедует, чем тем, кто на ней наживается. Но теперь…

Теперь все изменилось. Реальность ускользает из рук, а достойного заменителя нет. Былую уверенность как ветром сдуло, и ухватиться больше не за что.

Там, в земных недрах, скрывается тень, готовая не только опровергнуть их прежние убеждения, но и отнять саму жизнь.

Роберт первым стряхнул с себя оцепенение.

– Ладно, продолжим. – Он придвинул к себе два довольно объемистых прямоугольных короба из голубого вощеного картона и вскрыл первый. – Глянь-ка!

Джим подошел посмотреть, что так озадачило детектива. В коробе были сложены старые, пожелтевшие от времени плакаты, каждый аккуратно обернут веленевой бумагой. Роберт осторожно вытащил первый и развернул его.

Объявление о розыске. Судя по фактуре бумаги и печати, а также по той бережности, с которой его хранили, явно оригинал. На плакате штат Нью-Мексико объявлял о награде в пятьсот долларов за голову Уильяма Бонни по прозвищу Билли Кид, разыскиваемого за грабежи и убийства.

– Да, вещь ценная.

– Не говори. Только она как-то не вяжется с образом Кертиса Ли.

– Такие коллекции иногда собирают мальчишки, а вырастая, смеются над собой и отправляют их пылиться на чердаке.

Они стали по одному вытаскивать из обоих коробов и читать объявления. Перед ними мелькали имена и даты рождения преступников и обещания денег за их жизнь или смерть. Среди них было много известных персонажей вестернов, а были и неизвестные, но тоже, должно быть, натворившие немало зла и скрывавшиеся от закона.

Джефф Кингстон, Эммет Далтон, Билл Дулин, Том Эванс, Скотт Трумэн, Оззи Сиринго…

Роберт и Джим смотрели на нечеткие фотографии былых времен и мысленно переносились в повседневность, разительно отличавшуюся от той, которая воссоздается на ранчо «Высокое небо». В бесславную и далеко не героическую эпоху, когда ничего не стоило оборвать жизнь человека выстрелом в спину, не говоря уж об индейцах, которых истребляли целыми общинами.

На самом дне второго короба Роберт заметил небольшую коробочку, вытащил и открыл ее.

Внутри были старинные, легко узнаваемые по цвету сепии фотографии. Роберт с Джимом разделили стопку пополам и начали просматривать. Мужчины, женщины, дети, давно погребенные обрывки истории…

При виде одной из них у Джима перехватило дыхание.

– Роберт!

Детектив поднял голову и сразу понял, что наступил какой-то прорыв. Он забрал у Джима снимок, вгляделся и тоже ахнул.

Двое мужчин на снимке смущенно таращились в объектив; едва ли они испытывали подобное смущение, садясь на коня или стреляя в себе подобных.

Один был индеец неопределенного возраста, рябой, с жесткими складками тонкогубого рта. На голове у него была шляпа с орлиным пером.