тишина. Что должен был чувствовать этот награжденный? Весьма показательной была и реакция старшего офицера разведотдела КСАПО подполковника Владимира Мал-ва на приглашение им на «обмывание» этой награды (мне случайно довелось стать свидетелем этому). Услышав о приглашении, Володя на несколько секунд замолчал, потом побагровел и, сильно сжав кулаки, со злостью и негодованием ответил: «Товарищ полковник, пошел ты на… отсюда! Я с тобой не то что не выпью — общаться не хочу. И не вздумай надеть орден — ты его не заслужил!» Чтобы понять реакцию Владимира, поясню: он почти десять лет провоевал в Афганистане, был дважды ранен и контужен, был награжден тремя орденами, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги» и «За отличие в охране государственной границы СССР». А орден Красного Знамени ему был вручен вместо присвоения звания Героя Советского Союза, к которому он был представлен за реальные боевые подвиги. После таких слов награжденный как «побитая собака» вышел из кабинета. Характерно то, что после его ухода присутствовавшие и словом не обмолвились по поводу произошедшего (словно ничего и не произошло) — это была естественная реакция боевых офицеров, все было ясно. Ну а этот награжденный действительно более двух лет не осмеливался надеть орден, пока к новому месту службы не перевелось большинство боевых старших офицеров.

9. Год 1987-й. Закалка и огранка разведчика

Период с декабря 1986 по июнь 1987 года для меня оказался относительно «мирным», поскольку в феврале — марте я находился на учебе, а затем до 20 июля крупные войсковые операции в зоне ответственности нашего погранотряда не проводились. В январе мы мотались по «точкам» в ожидании выхода к нам на встречи «откушавших яблочко Змия». И некоторые из них свое обещание выполняли — мы получали новых негласных помощников. В этой работе, зачастую случались и смешные ситуации и казусы. Так, на загранобъекте «Нанабад» я ожидал выхода на «точку» одного из афганцев, с которым «законтачил» во время операции. Поэтому когда мне сообщили о прибытии местного жителя, то я вышел лично встречать его, для того чтобы в процессе сопровождения его в «Комнату дружбы» (помещение для приема афганцев) в тактичной форме идентифицировать его личность (за два месяца через меня «прошло» порядка двухсот афганцев и лицо не каждого сразу вспомнишь). Прибывший был очень похож на ожидаемого мною человека. А когда он назвал еще и свое имя, то я уж совсем признал его, но чисто инстинктивно спросил: как он добрался до «точки»? А тот отвечает: а чего-то тут добираться — я здесь рядом живу. Я аж подпрыгнул от его слов: это был другой человек, хотя и очень похожий на «моего», да еще и тезка к тому же. Пришлось «тактично съезжать с темы» — оказалось, этот афганец прибыл за медицинской помощью, которая ему, естественно, при моем содействии тут же была оказана. Когда он, рассыпаясь в благодарностях, ушел — я долго смеялся над собой: на «пустом месте» чуть было не опростоволосился! Тем не менее на этом история не закончилась — спустя год этот человек, руководствуясь впечатлениями от общения с советскими офицерами при получении медпомощи, способствовал установлению негласного контакта своего родственника из числа мятежников с нашим разведчиком. Так что вовремя сделанное добро является залогом будущего успеха! Тем не менее, исходя из этого казуса, следует твердо соблюдать следующее правило: прежде чем открыть рот и что-то сказать, убедись в том, кому ты хочешь это сказать!

15 февраля 1987 года президент Афганистана Доктор Наджибулла объявил начало проведения политики «национального примирения» с целью прекращения многолетней гражданской войны в стране. С 00 часов 15 января до 12.00 16 июля все правительственные и советские войска прекратили огонь из всех видов оружия. Однако уже через два дня лидеры афганской исламской оппозиции и главари крупных бандформирований, под влиянием ЦРУ и МИ-6, на своем совещании в Пешаваре решительно отвергли эти мирные инициативы властей ДРА и заявили о продолжении вооруженной борьбы. Нужно отметить, что мы сами встретили инициативу афганского руководства достаточно скептически — за эти годы в стране было пролито столько крови и накопилось столько ненависти и обид, что казалось этому не будет конца и края. Тем не менее Доктор Наджибулла и его советские советники оказались правы: несмотря на противодействие «непримиримых», в афганском обществе постепенно стал набирать силу процесс взаимного примирения, который в течение двух лет приобрел широкий размах. Во многом этому способствовали официально перешедшие по различным причинам на сторону органов госвласти бывшие главари бандформирований и групп, которые после занятия определенных руководящих должностей в административно-государственном аппарате Афганистана не разрывали свои личные связи с мятежниками, а зачастую, и негласно руководили бандгруппами. Происходила легализация этих групп и формирований мятежников путем официального прекращения вооруженной борьбы против органов госвласти (ОГВ) ДРА. За ними потянулись и мятежники, не поддерживавшие негласных контактов с ОГВ, но уставшие от войны. Здесь нужно отметить, что в ходе общения в середине 1990-х гг. с рядом крупных главарей и функционеров афганских формирований ИПА и ИОА они прямо мне заявляли, что к началу 1992 года уже всерьез задумывались о прекращении вооруженной борьбы ввиду ее бесперспективности. Не хватило буквально каких-то полгода — года и афганская исламская оппозиция стала бы окончательно складывать оружие, но тут, в угоду Соединенным Штатам, тогдашние советские руководители Михаил Горбачев и Эдуард Шеварнадзе запретили даже продажу (!) ГСМ просоветскому правительству Афганистана и тем самым предали своих надежных друзей. А ведь Республика Афганистан тогда продолжала оставаться верным и надежным союзником СССР в Среднеазиатском регионе! Впрочем, чему тут удивляться? В то время Горбачев и Шеварднадзе, а затем и новое российское руководство сдавали Вашингтону и Западу многие позиции нашей страны. Менее чем через год это и привело к падению власти Доктора Наджибуллы — просто в один прекрасный день стало нечем заправлять самолеты, бронетехнику и автотранспорт, в то время как, вопреки обязательствам наших западных «заклятых» партнеров, «афганской исламской оппозиции» горючее свободно поставлялось из Пакистана и Ирана. А в марте 1992 года при молчаливом согласии тогдашнего руководства России американцы бросили душманов на захват власти в Афганистане.

Объективности ради отмечу, что большинство из нас было убеждено в том, что народная власть в Афганистане сумеет продержаться не более 2–3 месяцев после вывода ОКСВ из страны, в то время как в Центре придерживались противоположного мнения. Наше убеждение обосновывалось вескими объективными факторами: во-первых, значительная часть населения страны поддерживала мятежников и они фактически осуществляли контроль над большей частью территории страны: правительственные силы контролировали только провинциальные, районные (улусвольства) и далеко не все уездные