– У нее не будет выбора, – ответил Морвен, пожимая плечами. – По правде говоря, она и не годится на эти роли – становится слишком уж полненькой.

– Я не смогла бы ее заменить. И еще есть Дюран.

– Верность – прекрасная черта характера, но уверены ли вы, что Гамбьер достоин этого?

Элен сурово и прямо взглянула ему в лицо, и улыбка, с которой он позволил себе задать последний вопрос, медленно сползла с его губ.

– Скажите мне, – сказала она, – вы чувствуете на себе какую-либо ответственность за смерть Эрмины?

– А что, разве должен? – На его лице по-прежнему была маска беззаботности, хотя глаза потускнели.

– У меня сложилось впечатление, что она умерла из-за любви к вам – от своей руки или от чужой...

Его лицо приобрело жесткое выражение.

– Я беру свое предложение обратно. Вдруг в боевых сценах вы захотите воспользоваться настоящим кинжалом, – проговорил Морвен и с легким кивком отошел от нее.

Элен посмотрела ему вслед. Актер присоединился к хохочущей Жози, стоявшей в углу рядом с Дюраном.

Жози и вправду пополнела. Округлились ее лицо, плечи, кожа стала бело-розовой и тугой. Она стала пухленькой, а именно таких любят многие мужчины. Когда-нибудь она станет толстой и краснощекой, растрепанной и неряшливой, с раздражительным и обидчивым выражением лица, но пока она казалась уютной пышечкой, способной утешать и привлекать к себе тех мужчин, которые не искали в ней большого ума. Неужели такая женщина могла убить Эрмину только для того, чтобы занять ее место?

Мадам Туссар сидела с Клодом в стороне от остальных. Элен направилась к ним, и они обменялись несколькими фразами о погоде, поговорили о некоторых гостях. Мадам только раз бросила взгляд на Жози и при этом довольно шумно фыркнула, хотя и ничего не сказала. Но при этом она не отпускала из своей руки руку мужа. Месье Туссар очень старался не обращать на актрису внимания. И Элен подумала, что он либо наконец взялся за ум, либо Жози нашла себе другого любовника.

Франсуазе Туссар хотелось удовлетворить любопытство, она забросала Элен вопросами – как и где она живет. И поскольку мадам Туссар в это время упрямо глядела на дверь свободной спальни Дюрана, то Элен решила провести ее вниз и показать свою скромнуюкомнатку. К ее удивлению, за ними последовали еще несколько женщин, которые проявили большой интерес к тому, где проводятся ее парфюмерные опыты и изготовляются духи.

За обеденным столом расположились двадцать человек. Повар хозяйки-мулатки превзошел самого себя, приготовив восхитительное блюдо из тушеных устриц, за которым последовало блюдо из птенцов голубей в винном соусе, его сменила поджаренная на углях говядина с рисом и капустным суфле. Вершиной обеденного меню стал десерт орехи-пекан в креме, политом горящим коньяком. Меню разрабатывал Дюран, консультируясь с поваром. О том, что гости по достоинству оценили его кулинарный вкус, свидетельствовала относительная тишина, воцарившаяся за столом.

Элен сидела по правую руку от Дюрана, храбро пробуя блюда, которые ставили перед ней. Несколько раз она ловила на себе взгляды Дюрана, на которые сумела ответить улыбкой, радуясь, что месье Туссар, сидевший от нее справа, был слишком поглощен едой и с ним не надо было вести разговор.

Когда убрали десертные тарелки, а сыр и орехи расставили перед гостями, из-за стола встал Дюран.

– Друзья мои, – сказал он, – с большим удовольствием я вижу вас за моим столом. Я приглашаю вас разделить мое счастье в связи с предстоящей свадьбой, которая объединит женщину, сидящую рядом, и меня. Дамы и господа, я предлагаю тост за женщину, которая уже была моей нареченной невестой, а теперь стала ей снова. За прекрасную Элен.

Громкий стук в дверь ее комнатки заставил Элен вскочить на ноги с бешено бьющимся сердцем. Был поздний час. Дюран, как она предполагала, был где-то в гостях. За дверью мог находиться какой-нибудь головорез, который забрел в дом с меблированными комнатами. Но это также мог быть и единственный человек, способный позволить себе такое...

Элен нервно сглотнула и подошла к двери.

– Кто там? – спросила она.

Голос, прозвучавший грубо и сердито, показался ей до боли знакомым.

– Открывай, или я вышибу дверь!

Райан... Она повернула ключ и быстро отступила, так как он вихрем ворвался внутрь. Его суровое лицо и стиснутые кулаки вызвали у нее раздражение.

Захлопнув за Райаном дверь, она повернулась к нему.

– Милости просим! – язвительным и полным иронии тоном сказала она.

Райан посмотрел на нее горящими глазами и вдруг почувствовал, как неистовая ярость, с которой он направлялся сюда, постепенно стала стихать. С тех пор как он видел Элен в последний раз, лицо ее слегка округлилось, а глаза показались ему бездонными озерами. Она уже готовилась ко сну, и поэтому ее пышные волосы рассыпались по плечам, мерцая в свете от подсвечника возле ее постели.

Пристальным взглядом Райан осмотрел комнатку, затем подошел к двери в маленькую каморку и распахнул ее настежь. Она оказалась пустой.

– Где Гамбьер? – строго спросил он.

– Его нет здесь. Это мои комнаты и больше ничьи. Только мои.

Лицо Райана не дрогнуло и не смягчилось. Он снова повернулся к ней.

– Скажи мне, ради всего святого, что ты здесь делаешь?

– Мне же надо было куда-то уйти. – Она крепко сжала пальцы в кулаки, стараясь говорить твердо.

– Надо было? Чем тебя не устраивал тот дом, где ты жила?

– Я не могла оставаться там вечно. Мне надо устраивать собственную жизнь, а откладывать это на потом уже становилось невмоготу.

– Уйти к Гамбьеру – это, по-твоему, устроить свою жизнь? – В его словах слышалось презрение.

– Я не ушла к нему, по крайней мере в том смысле, который ты имеешь в виду. Он оплатил комнату...

– Ах, так, значит, ты это признаешь?

– Я ничего не признаю. Эта комната для меня только место, где я буду оставаться, пока...

– Пока ты не выйдешь замуж.

– Мы не собираемся жениться! – Райан резко отвернулся от нее.

– Оставь. Весь город говорит об этом. Я еще только привязывал коня у дома Луссата, сразу после полудня, а мне об этом успели сообщить дважды.

– Дюран действительно объявил о свадьбе, но это совсем не значит, что я дала свое согласие.

– Обычно одно следует за другим.

– Он хотел силой добиться моей руки...

Райан ощутил, как чувство облегчения обдало его жаркой волной. Чтобы скрыть свою внезапную радость, он напустил на себя хмурый вид.

– Это значит, что никакой свадьбы не будет?

– Вот этого я не говорила, – поправила его Элен.