Он успел подумать о том, что случится, если Волфганг узнает, что Исгерд жива, и о том, что никогда ей не скажет.

Он забыл представить только одно. Что Исгерд возненавидит его, когда узнает, что теперь принадлежит ему.

Ролан сидел в тишине и смотрел перед собой. Неудержимый истерический хохот рвался из груди и застревал в горле. Всё, чего он хотел, он получил. И в то же время не получил ничего.

Ролан не расслышал, как дверь спальни приоткрылась у него за спиной. Не расслышал он и тихие шаги. Лишь ощутил, как холодные руки с сухими пальцами скользят по его плечам, и кто-то обнимает его со спины.

— Прости.

Ролан закрыл глаза и стиснул зубы, не зная, поддаться этим рукам или оттолкнуть. Он не хотел ничего говорить. Не хотел ничего объяснять. Он знал — или был уверен, что знает, что творится сейчас у Исгерд в голове.

— Ты всё обдумала и решила, что сейчас со мной выгодно дружить? — слова сорвались с языка сами собой.

Руки, лежавшие у него на плечах, дрогнули, и Ролан тут же пожалел о том, что сказал. Он запрокинул голову назад, вглядываясь Исгерд в лицо, но хотя то и было напряжено, взгляд Исгерд оставался твёрд.

— Да, это было бы похоже на меня, — спокойно сказала она, и Ролану ещё сильнее захотелось оттолкнуть её руки от себя — и в то же время, едва коснувшись белого запястья, он понял, что не сможет сделать этого никогда.

Исгерд отвернулась, окидывая взглядом комнату, будто искала в ней место для себя. Потом отвела руки, оставив Ролана наедине с мучительным чувством, что тот тонет в пустоте, обошла диван и, пододвинув ближе кресло, села напротив него. Наклонилась вперёд и тоже сцепила руки в замок.

— Ролан, ты должен понимать, насколько… — Исгерд запнулась, чего до сих пор Ролан не замечал за ней никогда. Да и сам голос Исгерд как будто бы принадлежал совсем другому человеку. Не той, кого Ролан знал давным-давно, — насколько мне трудно представить себя твоей… рабыней?

— Я не говорил этого слова.

— Я уловила суть.

Исгерд помолчала, заново подбирая разбегающиеся мысли.

— Я понимаю, что ты сделал для меня, — сказала она наконец, — но попробуй представить, что это ты…. Оказался бы моим… Как ты хочешь это назвать?

Ролан не ответил — он представлял. Он приблизился к Исгерд и, поймав её руки, заставил расцепить замок.

— Я не причиню тебе вреда.

— О! — Исгерд подняла взгляд и на мгновение уставилась на потолок, будто ей не с кем было поделиться шуткой, кроме него. — Сомневаюсь, что ты сможешь придумать какой-нибудь вред, какой бы я ещё…

Она оборвала фразу на полуслове и замолчала.

— Ролан, — тихо сказала она спустя какое-то время, — всё, что у меня осталось — это я сама. Даже если меня заставляют драться, убивать… «Смешить» других. Им никогда не получить то, что у меня внутри.

Она снова замолкла и на несколько секунд отвернулась к окну.

— Я три года жила мыслями о том, как вырвусь и сбегу, — сказала она, снова оборачиваясь к Ролану. — Мне в голову не могло прийти, что это будет… так. И что я окажусь в новом плену.

— Зачем ты подписала контракт?

Исгерд прицокнула языком и стиснула пальцы Ролана, державшие её руку.

— Замечательный вопрос. Но я ничего не подписывала.

— Однако у него есть контракт, подписанный тобой. Ты передаёшь ему…

— Я поняла. Я думала об этом все прошедшие два часа. Если подпись действительно моя — значит, меня заставили поставить её, когда я не понимала, что творю. Я не знаю, когда и как это произошло. Я пыталась восстановить в памяти все прошедшие три года день за днём… Я, конечно же, помню не всё, но я ничего не подписывала. Разве что в самом начале… Когда я только попала туда. Там был провал.

— Провал?

— Да. Я попала в ловушку: помещение заполнил газ, и я отключилась. А когда очнулась — уже была на ринге, и кругом бушевала толпа.

Ролан помолчал, размышляя, что можно вытянуть из этих слов.

— Три года назад, — нехотя произнёс он.

— Да.

— Мои люди проверят юридическую базу, на которой основан этот контракт. Как я понимаю, подобные загадочные бумаги были не только на тебя. Но это не отменяет того, что ты преступница по законам Свободной Гесории.

Последние слова заставили Исгерд вздрогнуть. Ей захотелось спросить: разве она ещё не заплатила по всем счетам? Но Исгерд промолчала. Не выпуская рук Ролана, она пересела поближе, на диван, и уткнулась носом ему в плечо.

— Ты не поверишь, — сказала Исгерд тихо, — но я тебя вспоминала.

Ролан молчал. Он в самом деле не верил. Слова Исгерд лишь заставляли его самого вспоминать о том, о чём думать он сейчас не хотел. Например, о том, что Исгерд сама отказалась от него.

— Нам нужно обеспечить тебя всем необходимым, — вместо ответа сказал Ролан, и Исгерд подняла голову с его плеча. Она едва заметно улыбнулась, наблюдая за профилем Ролана: взгляд того был устремлён вперёд, мимо неё. Весь его вид, уверенность голоса, сила пальцев, стиснувших её руки, заставляли думать, что Ролан знает, что делать. И Исгерд хотела верить в эту уверенность как никогда.

Исгерд никогда не была любительницей ходить по магазинам. «Всё необходимое» она выбрала быстро, по-деловому и в общей сложности за два часа.

Ролану оставалось лишь удивиться, просматривая счета, как за это время, не зная ценников, можно было отобрать набор самых дорогих платьев, джинсов и пиджаков. «Чувство цены» не изменило Исгерд ни в одном из пяти магазинов, которые они успели посетить. Похоже, её так же ни разу не тронула мысль о том, что она делает что-то не так или выбирает то, что ей не подойдёт.

Когда они уже погрузились обратно в машину, Ролан сидел, глядя на неё: Исгерд переоделась в только что купленные джинсы, свежую майку и светло-серый пиджак. Она сидела, уставившись в окно, и задумчиво покусывала большой палец, вызывая желание отвести руку от её губ и самому её поцеловать.

Ролан смотрел и думал о том, что Исгерд никогда не ограничивала себя ни в чём. И что удивить её будет нелегко.

— Заедем поужинать? — спросил он. Это не было каким-либо планом. Просто глядя на Исгерд, на её белое лицо, голубые глаза, обрамлённые светлыми ресницами, с едва залёгшими полукружиями теней под ними, которые только и делали её живой, Ролан понял, что хочет этого. И понял, что знает, куда её повезёт.

Исгерд быстро повернулась к нему. Где-то с секунду смотрела с удивлением, а затем улыбка осветила её лицо — мимолётная, как лучик мартовского солнца, ненадолго выглянувшего из-за туч.

— Если хочешь, — сказала она.

«Если хочу, — повторил Ролан про себя. — А ты хочешь или нет? Впрочем, всё равно я туда тебя отвезу».