— Спасибо, доктор Берд.

Суд прервался на обед, и Себастьяна увели вниз. Дэниел в одиночку прошел по коридорам Олд-Бейли. Он был разозлен, ведь он с самого начала опасался показаний Берда и теперь казнил себя за то, что не отнесся к ним серьезнее. Первый же свидетель защиты перешел на сторону обвинения, но у Ирен все же получилось вернуть его обратно. Он попытался поймать ее у суда — поздравить с восстановлением утраченных позиций, но ей нужно было обсудить со стажером другое дело.

Есть Дэниелу не хотелось. Он бросил монеты в автомат с напитками, предпочтя кофе ланчу. Пока он ждал, ему в предплечье вонзились чьи-то ногти, и он обернулся, увидев рядом Шарлотту, почти в слезах. Она была алиби Себастьяна с трех часов пополудни в день убийства, и после обеда была ее очередь давать показания.

— Дэниел, я не знаю, получится ли у меня. Я так боюсь этого человека — он просто рвет всех на части. Я боюсь споткнуться…

Он знал, что она имеет в виду Джонса, и сказал:

— Вы справитесь.

Со стороны голос прозвучал гулко, почти сурово, но Дэниел не хотел, чтобы она расклеилась, и инстинкт подсказал не давать ей поблажки.

— Отвечайте кратко, как мы обсуждали с Ирен, — напомнил Дэниел. — Расскажите о том, что знаете, и ни слова больше. Помните, что судят не вас.

— Но судят моего сына. Они все на меня смотрят, словно я мать какого-то… дьявола.

— Не смейте так думать. Он невиновен, и мы это докажем, но у вас очень важная роль. Нам нужно, чтобы вы выиграли свой раунд. Вы его мать, и ему нужно, чтобы вы за него постояли.

Он говорил это Шарлотте уже дважды. Ему хотелось ее встряхнуть. Он на своем опыте знал, каково это — иметь мать, зависимую от других, которая не может защитить ребенка.

Шарлотта посмотрела вверх, на высокий свод Центрального уголовного суда. Поискав взглядом в бездонной шири, будто там можно было найти ответы, она снова опустила глаза, пролив черную слезу, которую промокнула сразу почерневшим бумажным носовым платком. Дэниел вспомнил прикосновение ее ногтей к своему животу. От ее вида в нем поднялась волна отвращения и жалости, такая сильная, что ему пришлось отвернуться.

— Шарлотта, у вас получится. Себастьян рассчитывает на вас.

Когда Шарлотту вызвали, она уже успокоилась, но, наблюдая, как она идет к свидетельской ложе, Дэниел затаил дыхание. Ее локти выпирали сквозь рукава жакета. Себастьян наклонился вперед и вытянул руки через стол, как бы пытаясь до нее достать. Шарлотта прокашлялась и сделала глоток воды. На расстоянии она казалась хрупкой, но поразительно красивой, с огромными глазами на гладком лице.

Начиная первичный допрос свидетеля, Ирен излучала благожелательность и готовность выслушать. Она оперлась локтем на кафедру и обратилась к Шарлотте как к старой знакомой, хотя они виделись только мельком.

— У меня всего несколько кратких вопросов… Скажите, вы помните восьмое августа этого года?

— Да. — Шарлотта начала тихо, но постепенно обретала уверенность. — В тот день я не очень хорошо себя чувствовала. Муж был за границей, я приготовила Себастьяну обед и решила прилечь.

— Что делал Себастьян?

— Пока я отдыхала, он ходил гулять.

— Вы знали, где он гулял?

— Обычно он играет на улице перед домом, иногда вместе с соседскими детьми, но даже если он идет в парк, я вижу его из окна спальни на втором этаже, это очень близко.

— Вы наблюдали за ним в тот день?

— Нет, я просто легла в постель. У меня болела голова.

— Когда Себастьян вернулся домой?

— Почти в три часа дня.

— Вы уверены?

— Вполне уверена.

— А когда он вернулся домой, вы не заметили ничего странного — например, что он сильно испачкался? На его одежде была грязь?

— Не больше обычного. — Шарлотта позволила себе слегка улыбнуться. — Он же маленький мальчик и часто приходит домой испачканным, но в тот раз я не заметила ничего особенного.

— В его поведении было что-нибудь странное, может, он был взволнован или расстроен?

— Нет, ничего подобного. Мы вместе перекусили и сели смотреть телевизор.

— Спасибо, — кивнула Ирен и вернулась на место.

Дэниел выдохнул и наклонился к Себастьяну.

— Ты в порядке? — прошептал он мальчику.

— Не разрешай ему ее обижать, — прошептал тот в ответ, не поворачиваясь к Дэниелу.

— Не волнуйся, — уверил его Дэниел, хотя он сам волновался из-за перекрестного допроса, который должен был начать Джонс. Он знал, что Шарлотта была не способна вынести избыток давления.

Прежде чем начать, Джонс выдавил беззубую улыбку. Шарлотта растирала шею, нервно стреляя глазами в сторону балкона с публикой.

— Миссис Кролл, ваш лечащий врач выписывает вам лекарства для регулярного приема?

— Да… — Шарлотта кашлянула. — У меня проблемы со сном и… повышенная возбудимость, поэтому я принимаю… э-э… диазепам, бета-блокаторы довольно часто и, если ночью не могу уснуть, тамазепам.

— Понятно, настоящий коктейль. А в день восьмого августа вы принимали… диазепам, например?

— Точно не помню, но, скорее всего, да. Мне нужно принимать одну таблетку почти каждый день, чтобы успокоиться.

— Понятно, значит, вы признаете, что принимали успокоительное восьмого августа, пока ваш сын ходил гулять, и в то же время вы заявляете под присягой, что уверены, что он вернулся домой ровно в три часа?

— Да, я прилегла, но в тот день заснуть не получилось. Мне было нехорошо, и нужно было просто успокоиться. Я слышала, как Себастьян вернулся домой в три часа дня, и собрала перекусить. Я не спала, точно помню. Я была слишком… напряжена. Я знаю, в котором часу он вернулся домой.

— Вы любите своего сына, миссис Кролл?

— Да, конечно.

Слушая мать, Себастьян снова потянулся через стол. Дэниел заметил, что мальчик ей улыбается.

— И вы бы на все пошли, чтобы его защитить?

— На все, что угодно.

Шарлотта смотрела на Себастьяна в упор.

— Когда в понедельник к вам домой пришла полиция, вы якобы были дома, но крепко спали. Вы… отключились настолько, что даже не знали, что вашего сына забрали в участок?

— Да, в тот день я спала. Тревога часто накапливается, и в понедельник у меня совершенно не было сил. Но в воскресенье я не засыпала, и я знаю, когда он вернулся.

— Свидетель заявил, что он видел, как Себастьян дрался с погибшим на детской игровой площадке в Барнард-парке намного ближе к вечеру. Я заявляю, что вы понятия не имели, когда ваш сын вернулся домой. В тот день вы накачались лекарствами и были в отключке.