— Да нет. Норма.

«Правильнее сказать, хуже некуда».

В переднюю дверь постучали, и Ривендж напрягся.

Догген пошел открывать.

— Хочешь, чтобы я оставила вас наедине? — спросила Марисса.

Огромная дверь хлопнула. Раздались тихие голоса доггена и… Беллы.

Опираясь на трость, Рив медленно поднялся. На пороге стояла сестра. В синих джинсах и черной парке. Длинные волосы рассыпались по плечам. Она вся светилась… жизнью и… здоровьем. Хотя заметно повзрослела: около рта появились горькие складки.

Он ожидал, что Белла бросится в его объятия. Но сестра только смотрела на него во все глаза… замкнутая и неприступная. Может быть, после того, что с ней приключилось, она растеряла чувства.

Со слезами на глазах и нащупывая путь тростью, Ривендж поспешил ей навстречу. Когда он прижал сестру к груди, та вздрогнула от неожиданности.

Пресвятая Дева. Жаль, что ему не дано почувствовать эти объятия. Он даже не знал, обнимает ли Белла его в ответ. И, не желая принуждать ее, заставил себя отойти.

Когда он опустил руки, Белла вцепилась, прижимаясь ближе. Он снова ее обнял.

— Господи, Ривендж…

Она затрепетала.

— Сестра, моя любимая сестра, — прошептал он дрожащим голосом, не стыдясь обнаружить свою слабость.

О. вышел из дома через парадную дверь, оставив ее широко открытой, и побрел вниз по подъездной дорожке. Порывы холодного ветра закручивали снежинки в штопор.

Перед глазами стоял образ жены. Он убил ее. Забил до смерти. Господи… надо было ее отвезти к врачу. И все из-за этого брата со шрамом. Если бы тот не украл ее, она бы выжила, может быть. А так — умерла, наверно, в дороге.

Что все-таки ее убило? Он сам — или похищение? Останься она с ним — была бы жива. Если бы, кабы… Что рассуждать? Поезд ушел. Жена мертва, и даже хоронить нечего, потому что тот чертов брат ее выкрал. И все. Точка.

Впереди мелькнул свет фар. Черный внедорожник подъехал к воротам.

Черт побери этого бету! Он что — рехнулся, подъехав сюда без звонка? К тому же не на то место…

Стоп. Это же не «эксплорер», а «рейнджровер».

Держась в тени, О. побежал по рыхлому снегу. До ворот оставалось несколько ярдов, когда в машине опустилось стекло, и женский голос произнес:

— После того, что произошло с Беллой, ее мать, наверное, никого не принимает. Ладно, хоть попытаемся.

О. подошел к воротам и, укрывшись за колонной, вынул пистолет. Женщина за рулем высунулась из окна и нажала кнопку интеркома. Рядом с ней сидела девушка, стриженая блондинка. Она что-то произнесла, рыжеволосая в ответ улыбнулась, сверкнув клыками.

Когда женщина позвонила еще раз, О. громко ответил:

— Дома никого нет.

Рыжеволосая обернулась, лессер навел на нее «смит-вессон».

— Сарелл, беги! — закричала она.

О. нажал на курок.

Джон истязал себя тактикой. Когда башка перегрелась, и захотелось высадить ею окно, чтобы проветрить мозги, кто-то постучал в дверь. Он свистнул в ответ, не отрывая глаз от учебника.

— Привет, сынок. Как учеба? — спросил Тор.

Джон потянулся и показал:

«Лучше, чем тренировки в зале».

— Ну-ну… Со временем образуется.

«Хотелось бы верить».

— Точно тебе говорю. До превращения я мучился точно так же. Поверь, все изменится к лучшему.

Джон улыбнулся.

«Ты сегодня рано».

— Вообще-то я собирался в тренировочный центр решить пару организационных вопросов. Айда со мной? Можешь позаниматься у меня в офисе.

Джон кивнул, натянул свитер и собрал учебники. Оставалось прочесть еще двадцать две страницы, а его уже тянуло в сон. Свалить подальше от кровати было отличной идеей.

Когда они шли по коридору, Тор неожиданно потерял равновесие и врезался в стену. Прижав руку к сердцу, он стал задыхаться.

Джон испуганно рванулся на помощь. Лицо брата посерело от боли.

— Не бойся. Я в порядке…

Торман потер грудь. Поморщился и пару раз глубоко вдохнул ртом.

— Это просто спазм. Похоже, отравился в «Тако хелл», когда перекусывал по дороге.

Они спустились в гараж и подошли к «вольво»; Торман выглядел бледновато.

— Я заставил Уэлси взять сегодня «рейнджровер», — объяснил он, забираясь в машину, — и цепи специально надел. Терпеть не могу, когда она разъезжает по этакому снегу.

Казалось, он успокаивал сам себя.

— А вот она считает, что я излишне ее опекаю.

«Может быть, не поедем? — спросил Джон. — Ты плохо выглядишь».

Тор задумался, потирая грудь под кожаной курткой, и завел универсал.

— Поехали. Ничего страшного. Оклемаюсь.

Буч наблюдал, как Хаверс обрабатывает Фури. Хирург отдирал присохшую повязку.

Насупившийся пациент сидел на столе. Голый до пояса и огромный. В маленькой смотровой он напоминал великана из сказки братьев Гримм.

— Что-то медленно заживает, — поморщился Хаверс. — Если вас ранили прошлой ночью, рана должна была бы уже зарубцеваться, а она даже не закрылась.

Буч многозначительно посмотрел на Фури.

Тот одними губами ответил: «Поцелуй меня в…» — и пробормотал:

— Все в норме.

— Нет, сэр. Когда вы в последний раз пили кровь?

— Давно. Точно не помню.

Фури изогнулся, чтобы посмотреть на рану, и нахмурился. Выглядела она действительно паршиво.

— Вам необходимо питаться.

Доктор распаковал марлевый тампон и приложил к ране. Приклеив его пластырем, он добавил:

— И сделать это нужно сегодня.

Хаверс стянул перчатки, бросил их в контейнер для биологического мусора и что-то записал в карточке. В дверях он остановился.

— У вас есть к кому обратиться?

Фури покачал головой, натягивая футболку.

— Сам справлюсь. Спасибо, док.

Когда они остались наедине, Буч спросил:

— Ну, и куда теперь, громила?

— В центр. Самое время для охоты.

— Ага, жди. Слышал, что сказал парень со стетоскопом? Думаешь, он шутил?

Фури с грохотом спрыгнул со стола и надел ножны.

— Слушай, коп, — чтобы найти подходящую женщину, требуется время. Договариваться нужно заранее. Да еще — вдруг она не захочет? Целибат — вещица серьезная.