– Скажи ей, что я приду, как только кое-что сделаю.

– Конечно.

– Пока сходи туда сам, Сесил. Поставь ограждение на тротуаре, чтобы люди не топали по мокрой краске. И пусть Донна позвонит в хозяйственную службу, надо убрать краску с асфальта.

– Да, сэр, шеф.

– И закрой дверь, Сесил.

Рид сфотографировал на телефон обе стороны конверта и лицевую, внутреннюю и оборотную стороны открытки. И прядь волос.

Затем достал из ящика стола визитку Ксавьера и набрал его номер.

Селина очнулась и застонала. «Жуткое похмелье, – подумала она, – никак не проснусь и тошнит». Голова раскалывалась, глаза болели, в горло словно насыпали песок, живот крутило.

«Сколько я выпила?..»

И тут она вспомнила.

И рывком села. Яркий свет ударил в глаза, а когда она попыталась закрыть их руками, поняла, что руки связаны.

Она испустила дикий, безумный крик.

– Ты всегда просыпаешься такая капризная? – В поле зрения появилась Патрисия, потягивающая кофе из кружки. – Наверное, чувствуешь себя ужасно? От криков станет только хуже. Тебя никто не услышит, не стоит усугублять.

– Где мы? Зачем ты это сделала? Боже, не убивай меня!

– Мы находимся в лесу. Я уже сказала тебе зачем – хочу поделиться своей историей. Если бы я хотела тебя убить, ты уже была бы мертва. Так что расслабься.

Она протянула Селине стакан с трубочкой.

– Вода. Мне нужно, чтобы ты проснулась и была готова к работе. Извини за иглу в шею – я сомневалась, что могу тебе доверять. Так будет лучше для нас обеих.

Заглянув Патрисии в глаза, Селина задрожала. Дал о себе знать и мочевой пузырь.

– Это было ни к чему. Я же сказала, что не стану звонить в полицию.

– Да, тебе нужна история, поэтому сначала ты не стала бы звонить в полицию. Но все равно так надежнее. – Видя, что Селина боится пить, Патрисия раздраженно закатила глаза, взяла в рот трубочку и немного отпила. – Видишь? Простая аш-два-о.

Мучимая жаждой, Селина кивнула и осушила стакан.

– Не могу приготовить тебе маккиато – ведь это твой любимый вид кофе, правильно? А кофе ты наверняка хочешь. Взбодрить мозги.

– Да. Пожалуйста.

– Сперва я изложу некоторые основные правила.

– Сперва, извини, мне нужно в туалет.

– Придется потерпеть, Селина. Лучше послушай правила, чтобы потом не ссориться. Я тебя развяжу, и ты воспользуешься удобствами. – Патрисия указала пальцем. – Я сняла дверь. Мы обе девочки, чего нам стесняться. Потом ты вернешься, сядешь. Я снова привяжу твою левую руку и лодыжки, но оставлю твою правую руку свободной, чтобы ты могла выпить кофе, съесть йогуртовый батончик. Подкрепить силы. Если попробуешь выкинуть какой-нибудь фортель, я сломаю тебе пальцы. Я не убью тебя – мы нужны друг другу, – но я причиню тебе боль.

– Я поняла.

– Отлично.

Патрисия показала ей кусачки – с длинными острыми концами. Селина съежилась.

– Это для того, чтобы разрезать пластиковые стяжки, которыми ты связана. У меня таких еще много.

Она разрезала их, отступила на пару шагов, достала пистолет из кобуры на поясе.

– Теперь иди в туалет.

Селина поднялась на ватных ногах.

– Последствия седатива. Ты еще не совсем пришла в себя. Не торопись. У нас уйма времени.

– Меня будут искать.

– Я отправила твоей ассистентке текстовое сообщение с твоего телефона. Написала ей, что ты получила интересную наводку и временно уедешь из города.

Селина изо всех сил пыталась понять, куда она попала. Бревенчатая хижина. Шторы задернуты. Примитивная мебель. Шума транспорта не слышно.

– Дел у нас на пару дней. И у тебя будет твоя большая сенсация.

– И ты меня отпустишь? – Переборов стыд, Селина приподняла юбку и справила нужду.

– Почему нет? Наша сделка такова: я расскажу тебе свою историю, ты ее опубликуешь. Я хочу, чтобы люди меня услышали.

– Ты собираешься сдаться?

– Нет, об этом я солгала. – Патрисия усмехнулась. – Насчет самоубийства тоже. Но посмотри сюда. – Она показала на оборудование. – У меня есть штатив, профессиональная видеокамера, свет и все остальное. Считай, что попала в выездную студию. Мы сядем здесь. Ты можешь задавать вопросы. Я буду говорить. Я все расскажу. Вот чего я хочу. Ты хочешь того же.

Краем глаза Селина заметила свою сумочку. В сумочке был пистолет.

– Я бы никому не рассказала. Не обязательно было пристегивать меня к стулу.

– Подумай как следует. Кое-что из того, что я тебе расскажу, будет, скажем так, весьма неприятно. Ты можешь расстроиться или испугаться. Можешь подумать: «О, нет! Она убьет и меня!» Попытаешься сбежать или что-нибудь выкинешь. Вот сейчас ты думаешь, сможешь ли ты дотянуться до своего розовенького «Глока». А потом что? Ой. Сломанные пальчики.

Она отвела руку назад, вытащила из-за пояса пистолет, нацелила его на Селину.

– Ты получишь много боли и никакой пользы. Я избавляю тебя от лишних проблем. – Она мило улыбнулась, но улыбка тут же исчезла. – Сядь на место, или я не палец тебе сломаю, а выстрелю в ногу из твоего собственного девчачьего пистолета.

– Я сделаю все, что ты скажешь. – Стараясь говорить спокойным голосом, Селина вернулась к стулу. – Я хочу услышать твою историю.

– Услышишь. – Патрисия убрала в кобуру свой собственный пистолет, внушительный «Зиг-зауэр», продолжая целить в Селину из «Глока». Неожиданно ей понравился розовый цвет. Она взяла несколько пластиковых стяжек, бросила их Селине на колени. – Пристегни свои лодыжки к ножкам стула. Потом левую кисть к левому предплечью. Мы с тобой выпьем кофе, немного перекусим и обсудим предстоящее интервью. У тебя размазался макияж, волосы всклокочены… Но не волнуйся, я приведу тебя в товарный вид. Я мастер по макияжу и прическам, уж поверь.

Рид разобрался с пролитой краской: успокоил хозяина магазина, поговорил с неуклюжим художником – едва вышедшим из подросткового возраста и боявшимся, что теперь его уволят или арестуют.

Когда Рид со своим хвостатым помощником шли обратно, Барни начал приседать на тротуаре.

– Не смей! – Рискуя джинсами, Рид подхватил собаку и ускорил шаг. Барни задрожал и нервно стал бить лапой Рида по подбородку. – Терпи. Терпи.

Он ворвался в участок, напугав Донну и остальных.

– Пакет для улик! Быстро!

Мэтти вскочила, протягивая ему пакет.

– Что случилось?

– Городское постановление 38-B.