— Думаю да.

— Хочешь сказать, я всё равно потерял бы её, даже если б она прошла испытание?

Ольга кивнула.

— Значит, она никогда не любила меня по-настоящему.

— Отчего же, думаю, любила. Но помимо тебя было ещё кое-что, что она любила не меньше, — Ольга включила миксер и принялась взбивать яйца.

Денис потянулся к пачке сигарет, закурил и уставился в окно немигающим взглядом. Ему хотелось спросить Ольгу, скучает ли она по своему мужу. А ещё мучил вопрос: если все люди, как предрекает Ольга, станут вот такими чудо-созданиями, будут ли они размножаться как прежде?

— Я жарю сырники, пока запасы творога не испортились, — послышался за его спиной Ольгин голос.

Денис повернулся к ней и расхохотался. Его сожительница стояла посреди кухни, вооруженная лопаткой и сковородой.

— Чего смешного? — спросила она, заражаясь его настроением.

— На кухне безбожника, эгоиста и просто редкостного засранца стоит Ангел в фартуке и собирается жарить сырники!

Он смеялся так, что пластиковый плафончик, свисающий с потолка, ходил ходуном.

— Я же тебе уже говорила — Ангелы призваны помогать людям, — она тоже хохотала совсем как самая обыкновенная девчонка. — Начнём с малого — с хорошего ужина.

Так Ольга плавно вступила в права хозяюшки на Денисовой кухне, став к нему ещё ближе.

Когда Дениса разбудил телефонный звонок от Родиона, Ольги уже не было. Она снова улизнула из дому с рассветом. Но теперь Денис знал, что она искала на улицах незнакомого ей города, и намеревался выяснить, как долго Ольга собирается скрытничать. Но это дело можно оставить на потом, потому что сегодня его ждала встреча с другом, пенное и гренки.

Когда он зашел в бар, Родик уже расставлял шахматы.

— Я знаю, что продую тебе, — проговорил он, улыбаясь, — но сегодня меня это не расстроит.

— Света согласилась на встречу? — полюбопытствовал Денис, садясь за стол.

— Да, я предложил ей партию в шахматы. Обещал, что прежде чем покинуть нас, ты объяснишь ей правила, — Родя с интересом наблюдал за реакцией Дениса, а потом неожиданно, схватил его за рукав, и задал вопрос. — У вас действительно ничего не было?

— Да не было! — соврал Денис, одергивая руку.

— Ладно, ладно, прости, друг. Просто она мне так нравится, ты не представляешь. Миниатюрненькая, стройненькая, как куколка прям. Ещё и девственница! Это ж, вообще!

— Что «вообще»? — спросил Денис, машинально делая ход пешкой.

— Ну, невинность там, порядочность, все дела, — пояснил Родик, отхлебывая пива.

«Знал бы ты причины, по которым эта барби блюла себя…», — подумал про себя Денис, заказывая портер.

Когда пиво принесли, и шах другу был сделан, Денис спросил:

— Как там обстоят дела у Вениаминыча, помогла ли ему инфа, что я в Карелии нарыл?

— Честно говоря не знаю, я его дня три уже не возил. А тебя все ещё интересует это дело?

— Не знаю уж в сговоре ли с Кулаковым или в тайне от него, а Барыгина явно что-то мутила в его секте, может даже подталкивала адептов идти на верную смерть, предварительно отписав своё имущество туда, где у нее мог быть свой интерес. А если эта дрянь виновата в Катиной смерти, то меня естественно интересует ход расследования, почему тебя это вдруг стало удивлять?

— Ну не знаю, — замялся Родик, — просто ты из Хийтола совсем странный вернулся. Сам расследование не ведешь, результатами почти не интересуешься. Ольга твоя опять же…

— А при чем тут Ольга? Она мне Катю не вернёт. А сам расследование не веду, потому что всё от меня зависящее уже сделал. Кулаков, скорее всего, в Финку рванул, Барыгина с муженьком, наверное, тоже, а у меня даже визы нет. Я, естественно, сходил на Марата, подал документы, но мне ответят не раньше чем через две недели. Так что я пока действительно не у дел. Можно было бы, конечно, поискать его адептов и в доверие к ним втереться, порасспросить про Барыгину, но это можно сделать только через Свету, а она вряд ли станет мне помогать, — проговорил Денис, скривившись.

— Почему?

— Винит меня в смерти матери, — вздыхая, признался Денис, — да я и сам себя если честно виню, — он заметил промелькнувшую на лице друга тень и решил сменить разговор. — Не будем о грустном, давай сидеть как раньше. Официант, еще пинту портера пожалуйста, — крикнул он и поставил Родиону мат.

Родик проиграл ему две партии, выпил три кружки пива и выслушал скупую историю об Ольге, в которой Денис опустил всю мифологическую подоплеку. Он рассказал лишь о том, что его новая подруга стала героиней, спасшей при крушении поезда кучу жизней. И что после всего произошедшего у неё начались трудности психического характера. Она просто сбежала в деревню, став отшельником на полгода. Её тела не нашли при разборе завалов и сочли погибшей.

— Да, сочная история, — констатировал Родик. — Но ты же говорил, она как-то связана с делом «сжигателей».

— Ошибся.

Денис боялся, что Родя начнёт расспрашивать его об их с Ольгой отношениях, потому как он вряд ли поверит, что друг приютил незнакомую девушку просто по доброте душевной. Но от допроса его спасло появление Светы. Она возникла в дверях бара, как первый солнечный луч — на высоченных каблуках, с развевающимися кудрями и в пальто нараспашку, под которым пряталась полоска золотистого платья.

— Богиня, — пропел вскакивающий Родя.

Он галантно поцеловал даме ручку (чем порядком удивил Дениса) и усадил за столик.

— Родион сказал, ты научишь меня игре в шахматы, — прощебетала Света, усаживаясь напротив Дениса.

— Разве могу я отказать даме? — обречённо ответил он.

Света криво улыбнулась и принялась расставлять фигуры на доске.

— Это слон, его место рядом с конем. А это ладья, она с краю стоит. Ферзь на своем цвете, — монотонно вещал Денис, пока Света бросала кокетливые взгляды на разомлевшего Родю.

Целых двадцать минут заняло объяснение правил, которое Света, впрочем, пропускала мимо ушей. Денису было очевидно, что его попросили об этом одолжении исключительно для того, чтобы он имел счастье засвидетельствовать рождение новой пары. И, наверное, при других обстоятельствах он порадовался бы за своих друзей, если бы не понимал, что Света делает это ему в отместку. Слишком уж паточным и наигранным был её внезапный интерес к Родиону. И очень уж навязчиво она клала свою ладонь на его плечо, как раз в тот момент, когда Денис отрывался от доски, поднимая голову.

Дениса эта вендетта просто убивала. Он хотел ругаться и бить кулаком по столу и всё же молчал, потому что чувствовал вину перед этой покалеченной девочкой. Молчал, улыбался и понимал, что к старому чувству вины скоро подмешается новое. А всё от того, что он позволяет одному своему другу мстить с помощью другого. И что бы Денис в этой ситуации ни сделал, он кругом подлец.