дверью с матовым стеклом, упал портрет императора. Похоже, что парочка была так пьяна, что, выходя из комнаты, кто-то из них толкнул дверь так, что она ударила по роялю, и портрет самодержца Великой Японии оказался на полу. Накаяма обязательно его бы поднял. Следовательно, он уже ничего не соображал и, скорее всего, Люба тащила его на себе. Куда? Марейкис поднял глаза. Со второго этажа, где, судя по всему, находился кабинет подполковника, уже не доносились, как раньше, бодрые звуки танго, но еще слышалось шипение пластинки под соскочившей иглой.

Арсений осторожно двинулся к лестнице. Поднявшись на один пролет, он повернулся и увидел Любовь Вагнер. Она сидела на верхней ступеньке, с бокалом в руках, привалившись плечом к стене и широко расставив ноги, с которых мягкими складками ниспадало длинное зеленое платье. Лиф платья был разорван до самой талии и сквозь него выглядывало нежно-розовая кожа с пока еще багрового цвета синяками и длинными царапинами. Косметику на лице совсем размыло, а пряди волос на лбу слиплись и безвольно свисали на глаза.

Марейкис поднялся и остановился около женщины. Она долго как будто не замечала его. Потом глянула на чекиста снизу вверх, но на лице ее не отразилось ни единой эмоции. Арсений протянул руку. Тут Люба, вспомнив, зачем это все затевалось, еле заметно вздрогнула, пошарила рукой позади себя и подала Чену связку ключей с печатями. Он принял ее, наклонился, посмотрел женщине в лицо. Взглядом спросил: «Где он?» Она в ответ кивнула на полуоткрытую дверь кабинета.

Арсений приблизился к двери и заглянул внутрь. Подполковник Накаяма, в мундире с орденскими планками, но с расстегнутыми и спущенными штанами и нежно-голубого цвета кальсонами, лежал на полу, облокотившись спиной на диван. Глаза его были закрыты, грудь мерно вздымалась, руки безвольно опущены, и было слышно, как он едва заметно похрапывает. Чен стиснул зубы и шагнул к сейфу. Все время оглядываясь на спящего разведчика, изучил печать, шнуровку, осторожно снял их. Щелкнул замок – раз и другой. Все так же оглядываясь, Марейкис достал из глубины железного шкафа пачку документов, прикрыл, стараясь не скрипнуть, дверь сейфа и вышел из кабинета.

Люба все так же сидела на лестнице. Аккуратно, чтобы не задеть ее, Марейкис прошел мимо, открыл вторую дверь. Здесь находилась небольшая гостевая комната. Включив свет, Чен огляделся, увидел столик и выложил на него добытые документы. Достал из кармана пальто небольшую железную коробку. Открыл ее и разложил портативный фотоаппарат. Через минуту защелкал затвор. Услышал эти звуки, Люба Вагнер вздрогнула и опустила голову на руки.

Глава 14. Меч

Все документы, ловко вытащенные из сейфа подполковника Накаямы, были перефотографированы минут за пять-шесть. Чен быстро вернул бумаги в шкаф, стараясь тщательно соблюсти тот порядок, в котором их там обнаружил. Медленно, чтобы не скрипнули петли, закрыл тяжелую дверцу и запер на замок. Заново наложил шнур и опечатал. Ключи чуть брякнули, когда Арсений уже собирался вернуть их на место. Он замер. Ничего. Накаяма даже ухом не повел, сон военного атташе был настолько глубок и безмятежен, что Чен нахмурился – странная картина для обычного перепоя. Он на мгновенье задумался, вернулся к так и не сменившей положения Любе Вагнер. Нагнулся к ее уху:

– Где у него были ключи?

Она невидящим взглядом посмотрела на него. Сообразила:

– Брюки. Правый карман. На шёлковом шнуре. – Из глаз ее полились слезы, но больше она не издала ни звука.

Чен понимающе кивнул, снова зашел в кабинет. Снова на мгновенье замер и ловким движением вора-карманника быстро зацепил кольцо ключей за болтающийся шелковый шнурок, прикрепленный к брючной петле подполковника Накаямы. Подумал немного, не засунуть ли ему ключи прямо в карман, но рисковать не решился, вышел, тихонько прикрыл за собой дверь и подошел к Любе.

– Вставайте, я помогу.

– Не надо. Я останусь здесь, – проплакавшись еще раз, она уже полностью пришла в себя.

– Вам надо хотя бы привести себя в порядок, – Чен взглядом указал на ее разодранное платье.

Женщина спохватилась, зажала руками обрывки ткани, стянув их на груди. Губы тронула гримаса боли – она потревожила царапины и синяки на груди и ребрах.

– Кто вас так? Он?

– А у вас какие варианты? По счастью, он тут был один!

Она говорила довольно громко, и Марейкис испугался, что Накаяма может проснуться. Люба поняла.

– Не бойтесь, он не очнется теперь до утра.

– Почему? Что вы ему дали? Что он пил?

Люба горько усмехнулась:

– Ну не с шампанского же он так вырубился. Скотина…. Начальник ваш дал какие-то пилюли, чтобы я ему подмешала в любое пойло, какое только будет. Главное, чтобы он не заметил.

– Вот почему он так странно спит…

– Да, ему, похоже, сейчас так хорошо, как он и не рассчитывал, – Люба снова застонала от боли.

– Пойдемте вниз. Вам бы, конечно, лучше всего выбраться отсюда до утра. Ну, или, во всяком случае, пока господин подполковник не проснется. В городе мы так всегда и делаем, но как выехать отсюда?..

– На Стефановиче, – усмехнулась Люба.

– В каком смысле?

– В прямом. Машину он не отпускал. Видимо, хотел сам меня в ночи отправить, чтобы я не мешалась. Или чувствовал что…

– А где же машина?

– Там за домом есть навес, за ним небольшая сторожка с печкой. Стефанович должен там ждать.

«Какой же я дурак! – разозлился Арсений. – Машина ведь действительно въехала, но не выезжала! На следы не обратил внимания, периметр дома не проверил! Лопух! Олух! Ниндзя называется! В горах овец пасти такому и то не доверил бы! На территории еще один человек, а я тут расхаживаю спокойно. Если бы она не сказала, – он покосился на Вагнер, – я бы и не вспомнил».

– Ладно, так или иначе надо выбираться. Со Стефановичем или без. Меня машина ждет на въезде в поселок. Пойдете со мной.

– Не пойду.

– Почему?

– Ваш… Вторая скотина. Заманилов. Он приказал дожидаться его здесь.

– Зачем?

– А я откуда знаю? Приказал ждать, когда он придет. Сказал, примерно через два часа после