вечером рубил для печи дрова. Отлично. Не разбегаясь, с места он запрыгнул на нее, оттуда, легко подтянувшись на руках, влез на забор. В ту самую минуту, когда Заманилов и Захаров открыли калитку посольской дачи своим дубликатом ключей, Чен легко спрыгнул на территорию соседнего поместья, где по зимнему времени хозяев не наблюдалось. Сердце застучало еще громче. Задание выполнено. Осталось выбраться отсюда на улицу, найти машину и скорее в Москву – проявлять пленку. Распечатывать снимки и скорее переводить проклятую инструкцию! Бегом, бегом к машине!

Тем временем в дом уже зашли другие люди. Напарник Захарова, как и его начальник одетый в ватные штаны, валенки, драную ушанку, занял теперь пост у калитки изнутри, приглядывая за улицей. Сам Захаров спешил за Заманиловым и нес в руках докторский саквояж коричневой кожи. Главный же в этой маленькой группе хозяйским шагом, ничуть не таясь и думать не думая о каких-то там следах, поднялся по ступеням на крыльцо и рывком открыл дверь. Сделал два шага внутрь и остановился, поводя глазами по сторонам, осматриваясь почти так же, как незадолго до него осматривался здесь Арсений Чен. Двинулся вперед, оставляя лужицы таявшего снега по комнатам. Проверял все не особо тщательно. Видно было, что интересует Заманилова в посольской даче не японские разведчики и не секретные документы, а сама дача. В гостиной Заманилов замедлил шаг у стола с фруктами. Небрежно отщипнул пару виноградин, отправил в рот. Пошел дальше. Следовавший за ним Захаров брезгливо обошел столик стороной.

Проходя мимо рояля, Дмитрий Петрович услышал, как что-то хрустнуло под командирским сапогом. Поднял ногу, отступил на шаг. Оказалось, что, не заметив, он наступил на валявшийся на полу портрет императора и раздавил стекло. Заманилов поднял снимок и небрежно положил его на рояль. Пройдя по всем комнатам, он вздохнул и кивком показал на аскетичное убранство помещений Захарову:

– Скромно живут господа милитаристы. Не шикуют. Знать, все деньги на борьбу с нами пустили.

Захаров промолчал, и Заманилов с неудовольствием покосился на него, поднимаясь на второй этаж.

Любовь Вагнер уже ушла с лестницы и спряталась в маленькой комнатке по соседству с кабинетом Накаямы, забравшись с ногами на софу и прикрыв плечи шалью. Лицо ее по-прежнему было заплакано, глаза бессмысленно смотрели куда-то вдаль, но слезы уже высохли, и выглядела она гораздо спокойнее, чем несколько минут назад во время разговора с Ченом. Увидев Заманилова, женщина вздрогнула и сжалась. Зрачки сузились, и взгляд сразу наполнился энергией, силой, ненавистью. Заманилов, сдвинув брови, посмотрел на нее, но, ничего не сказав, пошел дальше по этажу осматривать помещения. Захаров двигался позади неотступной тенью. Кабинет Накаямы чекисты оставили напоследок, вернувшись к нему после обхода.

Военный атташе оставался точно в той же непристойной позе, в которой его застал Чен. Сон японского разведчика, однако, уже не был так глубок и безмятежен. Подполковник время от времени всхрапывал как взнузданный конь и, что еще больше добавляло ему сходства с этим животным, крутил головой и взбрыкивал вытянувшейся правой ногой, вдоль оголенного бедра которой бессильно повис шнурок с ключами, возвращенными Марейкисом.

– Полюбуйтесь, Захаров, – войдя в кабинет, Заманилов самодовольно улыбнулся и встал перед телом атташе, – вот он, самый что ни на есть глава всех японских шпионов в Советском Союзе. – Захаров без всякого любопытства заглянул через плечо начальника в комнату, а тот подошел к письменному столу, перелистал толстыми пальцами лежавшие там бумаги. Убедившись, что все они исписаны непонятными закорючками, отчего-то разозлился, бросил их обратно на стол, подошел к сейфу. Посмотрел на замок, печать. Нагнулся к Накаяме и взял в руки висевший на шнурке набор ключей.

– Не надо, – тихо сказал Захаров. – Потом не восстановим всё как было. Проблемы начнутся. Не дай бог что….

– Бога нет! – огрызнулся Заманилов, и Накаяма беспокойно всхрапнул и дернул ногой. Все же старший из чекистов не решился отстегнуть ключи от пояса атташе.

– Ладно, это не наша забота. Пусть сюда приходит Марейкис и сам этой японской абракадаброй занимается.

– Когда ж он придет?

– Его дело. Пусть когда хочет, тогда и приходит. Его дело попугайное. Поставили задачу: найти документ и перевести. Вот пусть переводит. Что тут сложного? Ты ж переводчик, ну и переводи… – Заманилов, отвечая на вопрос Захарова, снова прошелся по кабинету.

– Тэк-с… Где Вагнер? Сидит еще там?

– Так точно.

– Тут комната сторожа должна быть на улице. В смысле, сторожка. Там ее ждет водитель. Одень, отведи туда, чтобы не мешала во время оперативных мероприятий.

– Есть! Товарищ капитан госбезопасности…

– Чего еще?

– А что за мероприятия будут?

– Ты с луны свалился, Захаров? – весело рассмеялся Заманилов, и Накаяма снова вздрогнул и помотал головой. – Вербовать сейчас его будем! Вербовать!

– Кого? – испуганно переспросил Захаров и попятился. – Нет, товарищ капитан! Неее… Мне не положено! Я начальник поста стационарного наблюдения. Я вообще из другого отдела! Мне зачем эти ваши японские секреты? Я потом за это отвечать не хочу… Нет, тов…

– Заткнись! Заткнись и выполняй приказ старшего по званию и должности! Тем более, ты получил команду перейти временно под мое начало?

– Получил.

– Ну так вот и переходи. Слушай, что тебе старшие говорят, – уже без нажима, даже ласково начал уговаривать Заманилов. – Ничего в этом страшного нет. Сам увидишь. Ты что, никогда не вербовал, что ли?

– Никак нет. Кого мне вербовать? Лёху в избушке? Так он и так наш. Или баб…

– Молчать! – заорал Заманилов, и Накаяма, дернувшись, свалился на пол, ударившись о него головой. Чекисты замолчали, но через несколько секунд японский офицер опять всхрапнул, и они продолжили, хотя и несколько тише.

– Захаров, мы не партийном собрании. Мне тут твои мнения-прения не нужны. Получил приказ, выполняй его быстро и без разговоров! Гражданку Вагнер одеть и отвести в сторожку к водителю Стефановичу.

– Он же меня увидит!

– Удостоверение ему покажешь и скажешь, чтоб сидел тихо. Лёха твой пусть калитку запрет изнутри и… знаешь, что… пусть снаружи запрет Вагнер и Стефановича. И пулей сюда. Помощь может понадобиться. Этот вон, вишь, шевелиться начинает. – И Заманилов носком сапога показал на военного атташе, который и впрямь вот-вот собирался проснуться.

– Есть!

– То-то. Кабан здоровый, этот японец. Как бы не того… не оказал сопротивление.

Захаров развернулся и