– Тьма? – растерялась Ксеня и наморщилась, пытаясь вспомнить. – Я не знаю. Тьма не пускала меня, но я все шла и шла, а потом очнулась в травницкой!

Я кивнула, не зная, стоит ли говорить то, что увидела. Но я и так слишком многое скрывала от подруги. И поэтому повернулась к ней и ободряюще сжала ладонь:

– Ксеня, мне кажется, часть твоей души не вернулась с тобой. Не знаю, как это объяснить, просто ты другая. У тебя словно прореха на ауре. И она наполняется Тьмой. В тот день я не знала, как вытащила тебя. Да и сейчас не знаю. Просто безумно испугалась тебя потерять… Но, может, моих сил не хватило? Или я что-то сделала не так… не знаю.

– Ты видишь ауру? – восхитилась подружка.

– Ксеня! Ты слышишь меня? Нет, это немыслимо! Я ей о том, что она кусок себя где-то посеяла, а она мне о моих новых способностях! Ау!

– Не аукай, не в лесу, – отозвалась Ксеня и посмотрела на меня уже серьезно. – Да поняла я, Ветряна. Поняла. Я и сама чувствую, что со мной что-то не то… Я же говорю, словно кто-то гадкий внутри поселился…

Я вскочила, походила по комнате.

– Лорд Даррелл наверняка знает, как тебе помочь! Или Арххаррион. Не переживай, подружка! Мы что-нибудь придумаем.

– Да чего уж тут переживать, – меланхолично отозвалась Ксеня и усмехнулась. – Матушка-настоятельница чуть нас всех не перерезала, приюту конец, где-то в мире теней шляется часть моей несчастной души, а в Риверстейне пробудился магический Источник. Вообще переживать не о чем. Пошли поедим, что ли? А то твоя краюха провалилась, ни за что не зацепилась…

Я посмотрела на нее и расхохоталась. Ксеня неисправима! Святая Матерь, пусть она останется такой всегда, прошу…

– Только прежде поспим чуток, – сказала Ксеня и сладко, во весь рот зевнула. – Как-то я замаялась сегодня…

Она устроилась на моей кровати, притянув к животу подушку, как маленькая. Даже грязное платье не сняла! И тут же провалилась в сон.

Я погладила ее по голове, осторожно стянула с Ксени ботинки и прикрыла подругу суконным покрывалом.

– Спи, моя хорошая, спи, – прошептала я, – не бойся. Я обязательно что-нибудь придумаю.

Я поднялась и вышла, тихонечко прикрыв за собой дверь. Спать совсем не хотелось. То ли от нервного возбуждения после сегодняшних событий, то ли после потока Силы, который через себя пропустила. Больше всего я желала вымыться. Платье было грязное, в жутких пятнах земли и засохшей крови, волосы – один свалявшийся колтун. И я до сих пор босая! Уж не знаю почему. Видимо, так нужно было для ритуала, по крайней мере, в пентаграмме я очнулась уже без ботинок.

Поэтому, помявшись, я тихонько вернулась в комнату, подхватила синее платье, ботинки и снова вышла. Ксеня посапывала, отвернувшись к стене, и не проснулась от моих шуршаний.

В комнате омовений от нагретых углей шло приятное тепло, я окунулась в него с наслаждением. Надо же, даже не заметила, как замерзла. Вообще холода не чувствовала, а ведь ходила босиком по стылой земле, без платка, в одном платье!

А сейчас вот нахлынуло, затрясло в ознобе.

Я стянула с себя коричневый балахон и кинула в угол. Все, теперь его только на тряпки! Ни за какие сладкие булки его на себя больше не надену! Лучше уж синее…

Нижняя рубашка такая же грязная и рваная, ее я решила постирать и зашить. Второй у меня не было. Поэтому к стирке первым делом и приступила, привычно обходясь скудным количеством воды и натирая ткань смесью золы и песка. Чистую рубашку снова надела на себя – даже совершать омовения голышом послушницам запрещено. А избавиться от многолетних привычек не так-то просто.

Вылила в настенное отверстие грязную воду, прислушалась, как она хлынула вниз, между стенами Риверстейна. И набрала кадушку для себя.

Но прежде чем залезть, себя осмотрела. Кожа на груди в корке засохшей крови. Но ран нет. У верхнего ребра, там, куда я воткнула клинок, тонкий белесый шрам. А разрезы на ладонях затянулись вообще бесследно.

Растрепав и без того лохматую косу, я забралась в кадушку и расслабилась.

Мы привыкли совершать омовения быстро, да и радости раньше особой не было – в холодной воде плескаться. Но сейчас было тепло, замерзшее тело оттаяло словно льдинка, я даже глаза закрыла от удовольствия.

И сразу вспомнились термали в Хаосе, голубоватая вода, исходящая паром, горький запах неведомого Снежного Цвета, красноглазая Олби, Арххаррион…

Дверь тихо стукнула. Я открыла глаза и ойкнула.

– Что… что ты здесь делаешь?

Арххаррион посмотрел со злостью, в темных глазах мелькнула желтизна.

– Что я здесь делаю? Ты сама меня позвала!

– Я?! – искренне изумилась. Так, что даже забыла на мгновение, что сижу в кадушке с водой. – Как это? Не звала я тебя!

Он бесцеремонно оперся руками о борта кадушки, так что злые глаза оказались слишком близко. Я вздрогнула, пытаясь погрузиться глубже, но не смогла. Сидела скрючившись на коленках, голова и плечи торчали над водой.

– Ты слишком громко думаешь, Ветряна! Вот тьма! Зачем ты усилила слияние?

Усилила слияние? Святая Матерь, конечно! Испугавшись, что он не приходит в себя, я повторила то, что сделал Арххаррион в Черных Землях. Разрезала ладони и смешала кровь. И слова повторила… Не понимая, что они значат.

– Я думала, ты умер, – прошептала я. – Ты не дышал, и тока крови не было… И все эти ожоги… Я испугалась.

Он скривился, отдернул руки, отвернулся.

Я посмотрела на его спину. Голую спину. Все так же, как в пентакле, на нем лишь кожаные штаны и сапоги. Черные волосы присыпаны пеплом, на груди и спине следы ожогов и кровавая корка. Ужас.

– Мне надо одеться, – пробормотала я.

Он стремительно развернулся и одним движением вытащил меня из кадушки. Потоки воды хлынули на пол и на него, но демон, кажется, даже не обратил на это внимания.

– Ты усилила слияние, глупая, – тихо сказал он. – Это очень… опрометчиво с твоей стороны.

Он чуть отодвинул руки, не выпуская меня, и медленно осмотрел. Взгляд скользил по моему телу, облепленному мокрой рубашкой, по губам, лицу, волосам… Такой откровенный голодный мужской взгляд, от которого у меня подогнулись колени, а лицо вспыхнуло.

– Нет… – прошептала я.

Он усмехнулся, глядя мне в глаза. Уверенный в своей власти. Лениво намотал на ладонь мои волосы, заставляя откинуть голову. Неспешно провел пальцами по моей шее, дотронулся до губ.

– Да, – чуть хрипло сказал он, гладя мне кожу. И повторил на выдохе: – Да-а-а…

Притянул меня к себе, сжимая руку на талии, жадно лизнул губы. Словно зверь, попробовал на вкус. Прищурился, вдавил в свое тело.

– Хорошо. Мне нравится…

Я на миг закрыла глаза. Всего на миг. А потом открыла и посмотрела в глаза демона.