Повстанческие силы, учитывая колоссальные ресурсы, медленно и неизбежно крепли. В конце концов они достигли такого масштаба, что могли серьезно противостоять Советской армии. В 1986 году новый советский лидер Михаил Горбачев обратился к Политбюро со словами, что эта война стала «кровоточащей раной». В конце того же года он объявил, что восемь тысяч советских солдат возвращаются на родину. Сделав все возможное, чтобы у власти остался коммунистический лидер Мохаммад Наджибулла, Горбачев вывел войска. Пятнадцатого февраля 1989 года последние советские формирования пересекли реку Амударья.

Для Советского Союза эта война обернулась полной катастрофой. По собственным подсчетам, СССР потерял сто миллионов долларов и пятнадцать тысяч солдат, не говоря уже о неисчислимом уроне его международному авторитету и стратегической мощи. Через несколько лет Советский Союз рухнул. Поражение в Афганистане сыграло свою роль в приближении его краха.

Афганцы понесли еще большие утраты. Да, они освободились от оккупации, однако такой ужасающей ценой, что ее сложно представить. В течение восьмидесятых годов погиб один миллион афганцев. Три миллиона остались калеками. Пять миллионов укрылось в лагерях для беженцев в соседних странах. Еще ни одна афганская война не оставила след, столь разрушительный физически и духовно.

Генерал Зия-уль-Хак разбился в авиакатастрофе в 1988 году, так и не дожив до победы. Однако к окончанию войны Пакистан сосредоточил в своих руках огромную мощь. Он стал партнером США, царетворцем Центральной Азии и, по существу, прибрал к себе Афганистан. А самое главное – Пакистан получил бесценное десятилетие на развитие ядерной программы без оглядки на Штаты.

Никто так не ликовал из-за советского поражения, как американцы. Афганистан в этой войне не имел для них никакого значения, они видели лишь борьбу с СССР. Одержав в ней победу, американцы достигли своей вершины, практически невообразимой цели. Милт Бирден отправил в Лэнгли телеграмму из двух слов, что стали квинтэссенцией гордости, которую он и другие американцы испытали от своего триумфа.

«МЫ ПОБЕДИЛИ», – говорилось в ней.

Вашингтон гудел от поздравлений. Однако вскоре американские лидеры утратили интерес к Афганистану, невзирая на предупреждения тех, кто отлично знал это государство. Президент Наджибулла публично предупреждал: если Штаты оставят Афганистан без внимания, он «превратится в центр терроризма». Абдул Хак предсказывал, что страна станет «учебным полигоном и складом вооружения для зарубежных террористов и в то же время крупнейшим в мире полем опийного мака». Питер Томсен, посол Госдепартамента, писал в отчетах Вашингтону, что, если бы не столь религиозные командиры, вроде Хака и таджикского лидера Ахмада Шах Масуда, остались без поддержки, их уничтожили бы фундаменталисты. Однако никто не воспринял эти аргументы всерьез, особенно после 1991 года, когда Штаты сосредоточились на войне в Персидском заливе с иракским диктатором Саддамом Хусейном.

«Волновало ли нас будущее провинции Нангархар? – размышлял Милт Бирден годя спустя. – Наверное, нет. И знаете, что оказалось? Нас ничто не волновало».

Афганские военачальники, победившие СССР, теперь обратили свое внимание на правительство Наджибуллы. И все же тот рассчитывал на мощную поддержку Москвы, а его враги погрязли в междоусобицах.

Наджибулла давал им отпор на протяжении трех лет, однако с крахом Советского Союза он оказался в тупике. Двадцать пятого апреля 1992 года, по соглашению при посредничестве ООН, Наджибулла подал в отставку. Военачальники сформировали новое правительство, но оно быстро погрязло в стычках, что переросли в конце концов в гражданскую войну. Худшим ее итогом стало разрушение Кабула зимой 1992/93 года, после долгих месяцев бомбардировок по приказу Хекматияра, который оставался излюбленным военачальником пакистанцев.

В ходе гражданской войны пакистанцам пришлось неохотно признать, что им никогда не удастся поставить Хекматияра во главе Афганистана. Поэтому они решили создать новую силу, с лучшими шансами на победу. Пакистанцы наняли радикалов из числа афганских беженцев, проходивших обучение в религиозных школах, создали военные подразделения, обучили и вооружили их лидеров. Так как каждый из новобранцев был талибом, то есть религиозным учеником, движение получило название «Талибан». К тому времени, как они начали захват территории Афганистана, Талибан насчитывал двадцать тысяч вооруженных боевиков и впечатляющее количество орудий. Саудовское правительство предоставляло движению миллионы долларов, а в случае необходимости Пакистан набирал новых добровольцев из религиозных школ, построенных на деньги саудовцев.

Талибан также многим обязан Штатам. Некоторые боевики изучили искусство войны в восьмидесятых в лагерях, оплаченных ЦРУ. Многие другие стали радикалами благодаря профундаменталистскому климату, который ЦРУ поддерживало в тот период. После советского поражения они либо ушли на гражданскую войну, либо удалились к аскетичной жизни в стенах религиозных школ Пакистана. Когда через несколько лет талибы превратились в фундаменталистское ополчение, они были в неменьшем долгу перед американцами, чем перед пакистанцами.

Помощь Пакистана и США вполне могла привести Талибан к власти, однако у движения появился еще один влиятельный покровитель. В начале 1996 года в Афганистан вернулся Усама бен Ладен, проживший несколько лет в Судане. С собой он привез террористическую организацию «Аль-Каида». Бен Ладен посчитал Талибан движением, полностью соответствующим его взглядам, и предоставил ему три миллиона долларов для финального рывка к победе. Двадцать седьмого сентября 1997 года, при поддержке четырех влиятельных друзей – Саудовской Аравии, Пакистана, США и бен Ладена – армия Талибана с триумфом вошла в Кабул. Один отряд взял штурмом комплекс ООН, где проживал президент Наджибулла с тех пор, как его свергли четыре года назад. Схваченного Наджибуллу кастрировали и повесили. Тело его осталось на всеобщем обозрении.

Сразу же после захвата столицы боевики Талибана разбушевались так, как обычным армиям и не снилось. Они считали все зрительные образы кощунственными, поэтому разбивали телевизоры и камеры, срывали со стен фотографии. Чтобы не позволить людям слушать музыку, которую они тоже считали злом, талибы уничтожали радиооборудование и стереоаппаратуру. Талибы запретили алкоголь и табак, танцы и даже запуск воздушных змеев. Хуже того, они отняли у женщин все мыслимые права: им запрещалось работать или учиться вне дома, а на людях они должны были носить паранджу столь закрытую, каких еще не видывал современный мир.

Талибан также позволил бен Ладену организовать на территории Афганистана лагеря, где боевики со всего мира обучались тактике террористических действий. Образовался идеальный союз. Мулла Мухаммед Омар, лидер Талибана, желал установить в стране исключительно исламскую власть. Бен Ладен разделял его амбиции, но уже касательно всего мусульманского мира. Оба яростно ненавидели Запад. Вскоре они вдвоем стали править Афганистаном и превратили его в крупнейший в мире источник терроризма.

Несмотря на все это, США поддерживали с Талибаном хорошие отношения. По словам Мартина Эванса, старшего британского дипломата, состоявшего на службе в том регионе, американские чиновники «не просто молчали, они снисходительно относились к социальному и юридическому беспределу, который с самого начала стал визиткой карточкой правления Талибана». Причина этого была очевидна. Американская нефтяная компания «Unocal» хотела построить газопровод стоимостью два миллиарда долларов от богатых полей Туркменистана до цветущего Пакистана и, возможно, Индии. Газопровод предполагалось пустить через Афганистан, поэтому компания жаждала видеть в Кабуле правительство – любое правительство, – способное усмирить страну.