При наличии денег ты куда более свободен, чем считают некоторые. Разумеется, если относишься к фунтам, цинтурам, ропьерам или маркам не как к божеству, а как к средству. В противном случае, когда в твоей жизни появляется финансовый бог, он надевает цепи на обе твои ноги, и внезапно вместо крыльев ты получаешь лишь тяжелую гирю да язву желудка, трясясь над идолом, который никуда не дает тебе двинуться.

Впрочем, это все мои теории. Я никогда не был настолько богат, чтобы деньги стали тюрьмой для моей жизни и свободы. Но я встречал таких людей в Хервингемме, когда выполнял работу для Грейвплейса.

Кафе «Белое кресло» занимало первый этаж пятиэтажного особняка, стоявшего на парковой набережной, с видом на широченный пролив Дукса и Новую землю. Над ним были магазины одежды модельеров из Республики, парфюма, канцелярских товаров и патефонов.

Я прошел через вращающиеся стеклянные двери в царство слоновой кости, серебра и антрацита. Стоявший возле каскадного фонтана лакей в синем бархатном мундире и фуражке, околыш которой был украшен золотыми галунами, а лакированный черный козырек обрамлен медными оковками, скользнул по мне взглядом, признал мою одежду приличной, хоть и не выдающейся, а меня достойным доверия заведения.

Он приложил руку к козырьку и передал право заботиться обо мне предупредительному официанту в черном фраке, такого же цвета галстуке-бабочке и ослепительно-снежных перчатках.

– У меня назначена встреча, но, кажется, леди еще не пришла, – сказал я, оглядывая зал.

Играла большая арфа, и я подумал, какого черта Мюр выбрала подобное место, а сразу не пригласила меня на обед во дворец?!

– Могу предложить отдельный столик, сэр. Там вам будет удобно подождать, и никто не помешает.

Внезапно сидевшая у окна дама в кремовом платье, украшенном белой сплавской точкой[108], подняла руку в перчатке, привлекая мое внимание. На ней была шляпка с легкой вуалью, но вполне достаточной, чтобы никто не смотрел на ее шрам.

Я с трудом сдержался, чтобы не выругаться.

– О. Я нашел свою леди, – нейтральным тоном сказал я.

Он все равно последовал за мной, отодвинул стул, помогая сесть, убедился, что я не останусь в кепке, и, достав блокнот, стал ждать заказа.

– Ты голоден? – спросила Мюр.

– Рекомендую говядину с яблочным соусом, грибным суфле или крабовый сэндвич с картофелем. Говорят, сегодня месье Ален превзошел самого себя, – подхватил официант.

– Спасибо. Я сыт. Кофе, пожалуйста, – попросил я.

– С апельсиновым ликером, – поддержала меня девушка. – И мне еще кримеш[109], будьте любезны.

Тот поклонился и ушел.

– Кримеш? – улыбнулся я. – Не подозревал, что ты такая сладкоежка.

– Изредка. Я не каждый день выбираюсь в свет из ведьминого домика. У тебя в глазах целый океан удивления. Отчего?

– Просто не видел тебя в платье. Корсаж, перчатки, юбка, вуаль. Чулки небось. После штанов и котелка – волшебное преображение. Ты смогла меня потрясти.

– Это ты еще не знаешь, как я здорово танцую квикстеп. Просто шик!

– Охотно верю. Сейчас ты очень похожа на девушку из высшего общества.

Она склонила голову:

– Открою тебе тайну, Итан. Возьми с улицы любую дуреху, умой ее, найди хорошую ткань и портного, купи сумочку, шляпку, серьги и туфли на каблуках, посади за соседний столик – и никто не поймет, что эта дама не с Холма или Рынка.

– Поймут, – возразил я ей. – Я. И ты. И лакей на входе. Корсаж и юбка могут ослепить лишь такого же дурня с улицы. И то не каждого. В нашем мире главное отнюдь не платье, а манеры. Умение держать себя говорит о человеке куда больше, чем пара дорогих сережек.

– И что же ты узнал обо мне? – улыбнулась она.

– Что среди хрусталя и серебра ты чувствуешь себя куда комфортнее, чем я. И что, возможно, ты не всегда предпочитала жить в ведьмином домике, ну и… – Я покрутил пальцем, намекая на ее убеждения и любовь носиться с револьверами по улицам. – Все остальное. Возможно, только возможно, – то, что нас окружает, гораздо ближе к твоему миру, чем водяной лабиринт Череды.

– Ах, – мило вздохнула она, складывая руки, точно примерная ученица. – И свела же меня судьба с бывшим полицейским.

Она не сказала ни «да», ни «нет» на мою догадку, но мне это было и не важно.

Мы продолжили болтать о всяких глупостях, пока не принесли заказ. Кофе тут был замечательным, хотя и стоил небось пяток цинтур.

– Для разговора ты выбрала довольно странное место.

– Я его люблю. Тут вкусно, безопасно и никто не лезет с лишним вниманием. Спасибо, что пришел. – Ее тон изменился, и я понял, что мы подошли к сути нашей встречи. – Я особо не надеялась, если честно.

– Пожалуйста. Еще пара дней, и я бы не получил твоего сообщения.

Она поняла.

– Все-таки уезжаешь.

– Воздух Риерты не идет мне на пользу. Так что стряслось?

– Мне очень нужна твоя помощь.

Я посмотрел по сторонам. Посетителей было мало, и вокруг нас все столы стояли пустыми, но голос все же понизил:

– Под моей помощью ты, как видно, понимаешь разжигание свечей, костров и камина?

– Не только. Это лишь дополнение к человеку, которого я считаю надежным. Кто действительно поможет и не убежит.

– Но «дополнение» все же тоже важно для тебя.

Она не стала лгать мне и кивнула:

– Всегда полезен друг, который может принести свет в темную комнату.

Я вздохнул. Честность за честность.

– Не знаю, как ты получала свой опыт путешествий, Мюр. И каковы последствия твоих вояжей, но я набил довольно много шишек, учась зажигать спички. Я очень неловкий и раз за разом обжигаю пальцы. В итоге это приведет к проблемам со здоровьем. Очень серьезным. – Тень, сидевшая возле арфы, скользнула за границу моего зрения. – Поэтому я предпочитаю справляться своими силами или сидеть в темноте. Ты понимаешь аналогии?

– Как никто другой. – Девушка осторожно поставила чашку из белого фарфора на ажурное блюдце. – Значит, приложим все усилия, чтобы тебе в руки не попадал спичечный коробок. Как я уже говорила – ты друг, которому я доверю свою жизнь, несмотря на все ворчание Вилли.

– Я готов выслушать историю о твоей беде.

– Мне требуется кавалер на этот вечер. – Мюр наклонилась ко мне поближе, сказав с победной улыбкой: – Я нашла его.