К ним приблизился невысокий жилистый мужчина. Он с недоумением посмотрел на Бена и Памму:

– Чем могу быть полезен?

– Простите, – произнес Бен, – мы ошиблись. Мы думали, что говорим о нашем друге. Лейтенант Прескотт. Он тоже недавно бежал из немецкого лагеря.

– Прескотт? – Мужчина недоверчиво покачал головой. – Он, значит, в Англии? Вот это да! Мы думали, он давно покойник.

– Нет, если речь о том же лагере, то он выжил при побеге, притворившись убитым, совсем как вы, – пояснила Памела. – Он был ранен, но добрался до Англии, проявив необычайную отвагу, – впрочем, как и вы.

Мужчина сдвинул пилотку набок и почесал голову.

– Что-то тут не так, мисс. Лейтенант Прескотт и правда был со мной в одном лагере, но в побеге он не участвовал. За пару недель до побега его увезли на немецкой штабной машине – надо понимать, в гестапо. Собственно, когда оказалось, что фрицы нас дожидаются в лесу у выхода из тоннеля, я решил, что они пытали Прескотта и он им все выдал. Домой, значит, добрался? Хотелось бы мне знать как. Мы-то думали, он покойник.

Бен посмотрел на Памелу. Оба не знали, что сказать.

– Благодарю вас, стрелок Дэвис, – наконец проговорила Памела. – Поздравляю с медалью. Вы ее сполна заслужили.

Бен поглядел на нее с восхищением. Неудивительно, что люди так уважают аристократию. Только что она получила второй сокрушительный удар, но осталась спокойной, вежливой, не потеряла самообладания. В голове у него роились путаные мысли. Если Джереми забрали из лагеря немцы, то как же он добрался домой? Сбежать из лагеря для военнопленных – это одно. Но сбежать от гестапо – совсем другое. И почему тогда он солгал о своем участии в побеге? Все эти рассказы о том, как он плыл по реке… У Джереми была только одна возможность уйти от гестапо: если бы они сами его отпустили. Бен почувствовал дурноту и холод внутри. Джереми всю жизнь был его другом. Как поверить, что друг стал предателем? Нет, всему этому должно быть какое-то другое объяснение.

Усилием воли Бен заставил себя сосредоточиться. Следовало довести дело до конца.

– Значит, премьер-министр и его сопровождение уехали?

– Вот именно, – кивнул часовой.

– И направились в Чартвелл? – уточнил Бен.

– Вроде бы поначалу туда и собирались. Но мистер Черчилль это отменил: неправильно, мол, открывать дом только ради него одного.

Стрелок Дэвис еще не ушел.

– Я слышал, что по пути они заглянут на чей-то прием. Миссис Черчилль велела Уинстону не задерживаться, не то Вестерхэмы обидятся, что они опоздали, – пояснил он.

Бледная как полотно Памела села в коляску мотоцикла.

– Не могу поверить. – Она отвернулась от Бена. – Я думала, что знаю его. Но я его совсем не знала. А тебе не кажется, что… – Но тут она осеклась.

Фиби и Алфи скорым шагом направились к деревне.

– Как вы думаете, кого они хотят застрелить из того револьвера? – спросил Алфи.

– Мистера Черчилля, разумеется, – пояснила Фиби. – Он сегодня приедет к нам на прием. Мы с тобой были правы с самого начала, Алфи. Где-то в округе и правда орудует немецкий шпион. Вот бы узнать, кто это.

– Можно взрослым сказать, и пусть уж они разбираются, – предложил Алфи. – Да только, как по мне, уж на приеме-то премьер будет в безопасности. На воротах поставят часовых, а по энтим вашим стенам вскарабкаться никто ни в жисть не сумеет.

– Как я вижу, ты так и не научился правильно разговаривать, – чопорно заметила Фиби. Но, посмотрев на него, добавила: – Но я рада, что ты со мной. Мне бы не хотелось делать это одной.

Они пролезли сквозь живую изгородь и тут услышали шум приближавшегося автомобиля. Рядом с ними притормозил небольшой белый фургон.

– А вы куда, молодежь? – Джереми Прескотт опустил стекло в кабине.

– О, Джереми! Привет, – сказала Фиби. – Мы идем в деревню, у нас важное известие.

– Важное известие? Надеюсь, речь не о том, что на приеме не хватает шампанского? – рассмеялся Джереми. – Мой отец уже прислал шесть бутылок.

– Нет, дело по-настоящему срочное, – возразил Алфи. – На премьер-министра готовится покушение. Сегодня днем его попытаются убить.

– Шутите? – Джереми все еще улыбался.

– Вовсе нет. Чистая правда, – подтвердила Фиби.

– А вы-то как до этого додумались?

– Фиби нынче утром услыхала. – Алфи подошел ближе, чтобы никто не подслушал. – Один мужчина сказал какой-то женщине, что она должна это сделать, и дал ей заряженный револьвер, а она страх как расстроилась.

– Бог ты мой. Неужели? – Улыбка испарилась с лица Джереми. – Вы правы, дело серьезное. Надо немедленно сообщить в полицию. – Он вышел из кабины и прошел к кузову фургона. – Запрыгивайте. Я вас подвезу.

Он открыл заднюю дверь, они забрались в кузов, дверь захлопнулась.

– Эй, не запирайте нас тут, темно же! – крикнул Алфи, но фургон уже тронулся с места.

Когда прошло уже несколько минут, а машина так и не замедлила ход, Фиби прошептала на ухо Алфи:

– Кажется, мы едем не в полицейский участок.

– Похоже на то. Надо выбираться отсюда, когда он в следующий раз притормозит. Договорились?

– Да, давай. Что-то мне совсем не по себе.

Фиби подползла к двери и ощупала ее.

– Не нахожу, как ее открыть изнутри. Давай стучать и кричать, кто-нибудь да услышит.

– Он и услышит, с переднего-то сиденья. И тогда, чего доброго, придет сюда и прихлопнет нас, – ответил Алфи.

– Глупости. Это ведь Джереми. Я его всю жизнь знаю. Он бы ни за что не… – Она осеклась. – Не думаю, что он нас убьет, – тихо закончила она.

Фургон ехал быстро, и детей бросало от стенки к стенке. Наконец он замедлил ход и остановился. Фиби и Алфи почувствовали, как машину тряхнуло, когда дверь водителя с лязгом захлопнулась.

– Начали! – прошептал Алфи. – Стучите по стенкам и орите. Два, три!

– На помощь! – закричали они. – Выпустите нас!

Они колотили кулаками по стенкам фургона. И тут Алфи кое-что заметил.

– Да он же не заглушил мотор! Надеюсь, мы не в гараже, а то и пяти минут не продержимся.

– Не говори так! – Фиби выглянула в щелочку между дверями фургона, но не увидела ничего.

Внезапно Алфи всхлипнул.

– О господи! – заорал он. – Выпустите меня! – И в отчаянии забарабанил по двери фургона.

– Успокойся, – велела Фиби, положила руку ему на спину и почувствовала, как его трясет.

– Ненавижу сидеть взаперти, – пробормотал Алфи. – С тех самых пор, как в бомбоубежище дверь забило внутрь взрывом, мы выбраться не могли, и все как начали орать, а я думал, мы там помрем. Мне надо выйти…