– Я… Что случилось?

– Просто закружилась голова. Здесь… Немного душно, не находите?

Моргнула, оглядываясь по сторонам:

– Точно. Нехватка кислорода. Вентиляция же не самотечная, а свечи горят ещё с утра. Надо проветрить. Срочно про…

Но дверь распахнулась гораздо раньше, чем барменша успела даже сделать шаг в эту сторону. И с порога раздалось торжественно-обвинительное:

– Ну конечно! Они ещё и при свечах!

Да, приехать у Кэтлин получилось, действительно, скоро. Значит, что-то важное. Кажется, она говорила о каких-то вопросах?

– Мэм?

– О, мистер Тауб, хорошо, что вы меня дождались. Нам нужно поговорить. Но прежде…

Она подошла к Полли, присмотрелась, принюхалась.

– Уже успел набраться?

– Кэт, я не…

Ну, строго говоря, стопку он все-таки опрокинул. Другое дело, с его габаритами это нанесло урона меньше, чем укус комара. К тому же, лучше поддержать уже заданную легенду и пояснить:

– Это от духоты. Вентиляция не работает.

На меня посмотрели. Строго.

– Валентина не нужно защищать, мистер Тауб. Он уже взрослый мальчик и сам должен отвечать. За все. Поэтому…

Портеру появление сестры, похоже, не сулило ничего хорошего, но в отличие от меня он всегда был везунчиком. Вот и сейчас, за мгновение до первого залпа расстрельную команду удивленно окликнули:

– Кит-Кэт?

Кэтлин обернулась, сосредоточила свое внимание на барменше, насколько это позволяло освещение. И с не меньшим удивлением переспросила:

– Пэмми?

Дальше пошли охи, ахи, упоминания общих знакомых, событий, приключений и переживаний, а также куча всего, что полагается встрече закадычных подружек после долгой разлуки. В моей жизни, то есть в той её части, что соприкасалась с бытием Консуэлы, все это происходило с регулярностью не реже раза в неделю. И удручающе одинаково.

– Мистер Тауб, вы не могли бы… Подождете меня у машины?

С превеликой радостью. Тем более, что мне реально лучше сейчас быть где-нибудь в сторонке. Подальше от любого общества.

– Валентин, тебе тоже стоило бы…

– Нет уж, я останусь. Хочешь что-то сказать, говори здесь. Прямо при Памеле.

Он все-таки успел задать главный вопрос? Похоже. И это…

Мысли остановились, не найдя подходящего слова. Наверное, здесь и впрямь душно. Может быть, на воздухе станет лучше?

А вот и знакомый «ровер», к которому можно прислониться, пока голова и впрямь… Не то, чтобы кружится, но настойчиво ищет опору. Потому что очередная определенность помахала ручкой и отчалила в последний путь.

Новые ощущения не просто сбивали с ног и с толку, а крушили и раздирали последние остатки сознания. И все из-за того, что…

Это было чертовски похоже на песню. Которую спел я сам. Она была отвратительной на вкус, почти тошнотворной, сложенной самыми мерзкими, грязно-серыми воспоминаниями, и она… Сработала. По крайней мере, выветрила из двух голов последние минуты жизни. То, о чем я тоже хотел бы забыть. Но на меня дара забвения почему-то не хватило.

Хотя, кое-что все-таки исчезло. Спокойствие. Зато вместо него в теле поселился настолько же непреклонный дребезг. Странно, что пальцы, лежащие на капоте машины, ничуть не дрожат. Казалось, должны отбивать ту ещё дробь, но внешне все выглядит вполне обычно и пристойно. Зато по ощущениям можно решить, что кости, мышцы, сосуды и все остальное не просто сдвинулись с мест, а пляшут на разные лады, и если бы не кожа, то я давно бы уже разлетелся во все стороны.

Очевидно, что болезнь взяла ещё один рубеж. Непонятно только, о чем он и зачем.

Два контакта с совершенно разными результатами. Потому что я тоже был разным. Первый раз – спокойным, и моё состояние передалось выпивохе, как масло, пролитое на водную рябь. Сгладило и утихомирило. А вот дальше… Дальше меня накрыло чем-то неуправляемым.

Я вспомнил прошлое и одновременно словно увидел будущее: два трафарета, которые странным образом наложились друг на друга и совпали. Прошлый опыт и опыт грядущий. Опасно вероятный. Вероятно опасный. Ему нельзя было позволить случиться. Я этого не хотел. Ни в коем случае. И что-то внутри меня взорвалось.

Да, проще всего считать это ударной волной, сорвавшейся с кончиков моих пальцев. Но как бы то ни было, встряхнуло парочку конкретно. По крайней мере, стандартные симптомы у них налицо: рассеянность, дезориентация, потеря памяти. Правда, и у меня – тоже. Симптомы. В некотором роде. Потому что сначала все случилось внутри меня, а я лишь…

Поделился, бл… Сколько длилось касание? Доли секунды. Результат? Существенный. А если бы они поймали мою руку? Если бы удар не прошел по касательной, а попал в цель всей своей мощью?

Не очень-то хочется об этом думать, но к приезду Кэтлин в моем распоряжении могли оказаться два трупа. Ещё не совсем хладных, но вполне себе мертвых. А я бы стоял над ними и меланхолично думал: они всего лишь сделали свой выбор.

Черт. Все ведь и так было ненормально. Зачем же ещё усугублять?

Одно очевидно: отменить это погружение невозможно. Понять – шансов ещё меньше. Значит, нужно хотя бы запомнить. Что не надо трогать, да даже приближаться к кому-нибудь, если настроение дурное. Особенно если вот так вдруг что-то вспомнится из прошлого. Из мира, который я ещё чувствовал. Ничем хорошим такой экскурс в личную историю не закончится.

Главное, что все это дерьмо похожей природы. Песенной. И дядю Портера я вышвырнул примерно тем же методом, только… Ну да. Только сам ничего не придумывал: песня была готовая. Нужно было всего лишь её поймать и повернуть на сто восемьдесят. В этот же раз генерировал собственными силами. Из того, что было. А было…

То, что я умею делать, несет в себе грязь, боль и разрушение. Вот и все, что я могу предложить миру.

Тьфу. Вот уж действительно, чудовище.

Наверное, это тоже может пригодиться. Примерно так же, как на войне обычно нужны солдаты. Другой вопрос, что сами войны нафиг никому не. По здравому размышлению. А по не здравому?

Как говорят? Подобное притягивается к подобному. То есть, уроды рано или поздно находят друг друга, кучкуются и… Живут счастливо. Ну или хотя бы как умеют. Живут своим миром. Возможно, мне тоже удалось бы… И это было бы совершенно правильным. А обладая возможностью управлять памятью других людей, можно было бы ни о чем не волноваться. Если достаточно всего лишь одного прикосновения…

Я действительно так думаю?

Возможно. Но этот чертов дребезг… Он ещё больше путает мои и без того странные мысли. Его нужно унять. Любым способом. Любой ценой.

Попробовать вспомнить песню Дарли, которая вроде слегка успокаивала? Нет, для этого нужно четко слышать свое тело,