Следовательно, владельца зовут Костя, Константин. Но от этого не легче. Не зная кода, не просмотреть sim-карту этого телефона, не просмотрев ее, не увидеть номеров, владелец любого из которых, если ему позвонить, мог бы сказать, кому принадлежит телефон.

Что же придумать?

Об этом Емельянов размышлял весь вечер.

Чтобы не казался он вам, господа инициаторы и финалисты, совсем уж идеальным человеком, оговоримся: Иван Емельянович не любит находок не только по альтруистическим причинам. Он в определенном смысле суеверен. Он совершенно искренне считает, что найденное, не принадлежащее тебе, не принесет счастья. Напротив, может накликать беду, как все дармовое, незаслуженное. Конечно, Емельянов не делает из этого дурацкого принципа: монетку вполне может поднять, особенно если решкой — она фактически ничья, деньги ведь то и дело переходят из рук в руки. Вещь — другое дело. Она пожила с человеком, она пропиталась его духом, а кто гарантирует, что дух этот светел и хорош? И даже если хорош, человек, утратив вещь, сердится не только на себя, но и на нее, он посылает ей издали проклятья, которые, уверен Иван Емельянович, до нее доходят и, стало быть, опять-таки влияют на нашедшего негативным образом.

По этой же причине Иван Емельянович никогда не играл в казино. Он боится не проиграть, он боится выиграть. Да еще, упаси Боже, большую сумму. Сразу уничтожается смысл если не жизни, то работы — можно все бросить, и отдыхать. Но это опасный отдых: незаслуженная удача всегда влечет за собой расплату, в этом Емельянов убежден.

Как бы то ни было, он предпринял на следующее утро попытки вернуть телефон владельцу. В окрестностях расклеил объявления: «Потерявшего мобильный телефон на отрезке от дома № 18 до дома № 20 по ул. Костюкова прошу звонить по телефону…». И указал свой номер.

Звонков за день было несколько. Иван Емельянович каждому из претендентов задавал вопрос:

— А какой телефон вы потеряли?

Претенденты называли фирму, Иван Емельянович вежливо прощался, сожалея о людском корыстолюбии.

Но один угадал фирму.

— А какой именно модели? — спросил Емельянов.

Претендент ответил — и не попал.

— До свидания.

Три дня звонили — не часто, но довольно регулярно. Одна девушка угадала и фирму, и модель, и цвет корпуса. Но она явно была не Костя. И не смогла ответить, какие фотографии и клипы есть на флэшке.

Настоящий владелец не объявлялся.

Для Емельянова стало не то чтобы делом чести, но, скорее, идеей фикс найти его.

Он отправился в ближайший офис сотовой связи.

Ему объяснили, что могли бы помочь, если бы абонент являлся их клиентом, но, так как это выяснить невозможно, то невозможно и помочь. Посоветовали посмотреть личный номер аппарата и каким-то образом узнать, кому и когда он продан.

Емельянов посмотрел и обошел ближайшие магазины, надеясь, что телефон купили где-то в этом районе. Но продавцы наотрез отказались давать информацию.

Иван Емельянович, не очень опытный в этих вопросах, позвонил приятелю Антилохову, служащему в одной полусекретной государственной организации. Антилохов любил похвалиться своими возможностями, поэтому, записав номер, пообещал все досконально узнать. И вскоре позвонил Емельянову, гордясь своей оперативностью, и сообщил: аппарат с этим номером был продан таким-то магазином некоей Марине Ильиничне Суслаковой, у которой, однако, украден два года назад, следовательно, новый владелец купил его с рук, посему определить, кто он такой, не представляется возможным.

Иван Емельянович попросил дать номер телефона этой самой Марины Ильиничны.

— Зачем? — удивился Антилохов.

— К женщине вернется телефон, который у нее украли, она обрадуется.

— Может быть. Только ни на кого не ссылайся!

— Хорошо.

Антилохов дал номер, Иван Емельянович позвонил.

— Риэлторская фирма «Альянс-плюс», — ответил деловитый женский голос.

— Мне бы Марию Ильиничну.

— Слушаю вас! — сказала женщина так требовательно, будто не ей звонили, а она звонила.

— Понимаете, я нашел телефон. Ваш телефон, который у вас украли два года назад.

— Какой телефон?

— Мобильный. Черный с серебристой каймой.

— Вы чего хотите, гражданин, я не понимаю? Впарить мне какой-то телефон?

— Зачем? — изумился Емельянов. — Я хочу вам его вернуть!

— За сколько?

— Ни за сколько. Даром.

Риэлторша подумала и сказала:

— Вот что, молодой человек. Я не знаю, в чем ваша махинация, но больше мне попрошу не звонить. И никаких телефонов у меня не крали!

— Как же… — растерялся Емельянов. — Мне дали ваши координаты…

— Кто дал? — резко спросила Суслакова. — С какой целью?

— Чтобы я вернул…

— Повторяю: у меня никогда ничего не крали! И не украдут! И вообще, меня еще никому не удавалось развести! Понял? И если еще раз позвонишь, я твой номер сообщу милиции!

— Извините…

Емельянов был обескуражен. Подозрительная какая тетенька оказалась.

А телефон его все больше раздражал. Кому приятно: лежит в доме чужая вещь, хочешь от нее избавиться, а она явно этого не хочет!

Он в эти дни даже чувствовал себя плохо, нездорово. Просыпался по ночам.

И решил посоветоваться с дальним родственником и другом своим Лагарповым, ум которого весьма ценил.

Лагарпов не подвел, дал ценный совет:

— А ты его подари кому-нибудь. Я, знаешь, тоже не люблю, когда что-то нахожу. Но заметил: если кому подаришь, то все обходится. Думаю, превращение вещи в подарок, наполняет ее, извини за выражение, благостью! Сакрализация вообще-то это называется, если научно. И сделай это обязательно с улыбкой. Приди на работу: вот, дескать, телефон нашел, а меня и свой устраивает, может, кому надо? У людей ведь сроду телефоны теряются или их крадут, кому-то, может, и пригодится.

Емельянов так и сделал.

Но за последнее время никто не терял телефона и ни у кого не крали, всех устраивали собственные. Может, если бы предложил другой, сотрудники и коллеги подумали бы, но у Ивана Емельяновича была репутация чудака. Принять подарок от чудака означает совершить чудаковатый поступок и стать временно тоже чудаком, кто ж этого желает?

Емельянов, навестив бывшую семью, предложил телефон Виктории и детям. Но у Виктории был только что купленный изящный аппарат с выдвижной крышечкой, дочь Варя сказала, что телефон слишком мужской, громоздкий, а сын Виктор, повертев его в руках, заметил:

— Фирма-то хорошая, но модель устарела. Еще пару лет назад это было супер, а теперь отстой. Его просто выкинули, потому что его даже и продать нельзя, у него вон даже клавиши уже стертые.