Испытания новых образцов химического оружия в Германии редко проводились на открытых полигонах, по крайней мере сведений об этом сохранилось мало. Чаще всего экспериментировали в закрытых лабораториях на военнопленных и евреях. Так, по данным разведывательного отдела Западного фронта, в начале 1942 г. в лагере для военнопленных в поселке Варварово немцы провели испытание новых химических боеприпасов. В качестве подопытных использовались советские военнопленные, снабженные русскими же противогазами. В результате опыта все они погибли.

Производство табуна, получившего кодовое наименование «Трилон-83», велось в условиях строжайшей секретности. И надо сказать, что вплоть до окончания войны разведка союзников понятия не имела о существовании этого страшнейшего оружия в руках Гитлера. Поскольку газ имел огромную токсичность и в случае утечки мог заразить всю прилегающую территорию, концерн «ИГ Фарбениндустри» вынес производство на территорию Польши. Табун был официально причислен Гитлером к категории «чудо-оружие» и всего до конца войны было произведено свыше 50 тысяч тонн этого вещества, нескольких граммов которого было достаточно для уничтожения целой дивизии.

Но на табуне достижения германских химиков не закончились. В 1943 г. был добыт изопропилметилфторфосфонат, или изопропиловый эфир фторангидрида метилфосфорной кислоты. Собственно, открыт он был еще в 1938 г. в Вуппертале-Элберфельде, в Рурской долине, двумя немецкими учеными, пытавшимися получить более мощные пестициды. Одним из них был все тот же «химический гений» Третьего рейха Герхард Шрадер. В середине 1939 г. формула вещества была передана в Отдел химического оружия Вермахта, который сделал заказ на массовое производство зарина для военных нужд. Название же было образовано от первых букв фамилий исследователей: Schrader, Ambros, Rüdiger и Van der Linde. Это вещество представляло собой летучую жидкость в 36 раз легче табуна.

В ходе испытаний на военнопленных выяснилось, что «эфир» хорошо смешивался с водой, растворялся в органических растворителях и легко впитывался в пористые и окрашенные поверхности. Таким образом, противогазы от зарина тоже не помогали. Поражение наступало как при вдыхании, так и при попадании на кожу. Даже открыв на короткое время пробирку с зарином и задержав дыхание, человек наверняка получил бы смертельную дозу. Он вызывал поражение при любом виде воздействия, особенно быстро при вдыхании. Первые признаки поражения появлялись при концентрации зарина в воздухе 0,0005 мг/л через две минуты. Газ парализует нервную систему – сначала становится трудно дышать, сужаются зрачки, потом человек теряет контроль над своим телом – его рвет, он самопроизвольно испражняется, дергается в конвульсиях, впадает в кому и умирает от удушья. При микроскопической дозе (0,01 миллиграмма зарина на килограмм веса) смерть наступала в течение одной минуты. Страшно представить, что было бы, если бы зарином начинили хотя бы одну баллистическую ракету V-2!

Однако и это оружие не стало самым страшным в арсенале Третьего рейха. Выдающийся немецкий химик Ричард Кун в 1944 г. сумел добыть желтоватую жидкость, слегка пахнущую камфарой, и дал ей название – пинаколилметилфторфосфанат, или пинаколиловый эфир фторангридида метилфосфоновой кислоты. Вскоре вещество получило короткое название «зоман». В ходе испытаний выяснилось, что новое оружие по характеру поражающего воздействия аналогично зарину, но при этом гораздо токсичнее его[72].

Преимущество зарина и зомана перед табуном заключалось не только в большей ядовитости, но и в простоте производства. При желании в короткие сроки было возможно произвести тысячи тонн обоих веществ.

Впрочем, пока блицкриг развивался успешно, фюрер не столько сам подумывал о применении оружия массового поражения, сколько боялся, что это в отчаянии сделают его противники. Особенно немцы опасались химического удара со стороны Красной Армии. Поэтому перед операцией «Барбаросса» Вермахт тщательно готовился к возможной химической войне.

25 марта 1941 г. Гальдер записал в дневнике:

«Вагнер (генерал-квартирмейстер):

А) Доклад об обеспеченности химическими боеприпасами:

К 1.6. мы будем иметь 2 млн химических снарядов для легких полевых гаубиц и 500 тысяч снарядов для тяжелых полевых гаубиц. Заряды различной окраски и маркировки для химической войны имеются в достаточном количестве. Необходимо лишь наполнить ими снаряды, о чем дано распоряжение. Со складов химических боеприпасов может отгружаться: до 1.6. – до шести эшелонов химических боеприпасов, а после 1.6. – до десяти эшелонов в день.

Для ускорения подвоза в тылу каждой группы армий будут поставлены на запасные пути по три эшелона с химическими боеприпасами. Подготовка эшелонов для химических боеприпасов в Германии будет поставлена в зависимость от наличия запасных путей в распоряжении начальника службы военных сообщений.

Б) дегазация: стационарные дегазационные станции на границе. 19 дегазационных рот (по одной на каждую армию, одна в Норвегии, две в Румынии, семь в резерве генерал-квартирмейстера). Предложение о придании дегазационных рот танковым группам отклоняется».

В записи от 21 мая также упоминается подготовка к химической войне: «Трудности с соблюдением инструкции по безопасности при стрельбе из химических минометов. В каждом дивизионе химических минометов теперь имеется по одной батарее новых минометов «Небельверфер» с дальностью стрельбы порядка 6 км. Подготовка службы дегазации. Порядок передачи сведений о противнике в системе химической службы. Использование собак в химической разведке…»

Основными средствами доставки химических боеприпасов непосредственно на линии фронта, в случае чего, должны были стать полевые 105-мм гаубицы и упоминавшиеся выше шестиствольные реактивные минометы. Для обстрела тыловых объектов предполагалось использовать 150-мм и 210-мм гаубицы.

Во время начавшегося победного наступления Вермахта в России немцы тщательно изучали готовность Красной Армии к химической войне. Велась статистика наличия противогазов у пленных красноармейцев. Результаты докладывались генералу химических войск. Гальдер 11 июля писал в дневнике: «Изучение захваченных русских противогазов и средств химической разведки». При этом химические подразделения – дегазационные дивизионы, имевшие в своем составе по батарее тяжелых метательных установок, использовались не по назначению, но имели инструкции при первой же необходимости действовать по специальности. Впрочем, и в пекло боев они тоже не бросались.

В противостоявшей Вермахту Красной Армии химические подразделения тоже использовались не по назначению. Химиков из полковых взводов и дивизионных рот химзащиты брали для пополнения стрелковых соединений, использовали для комендантской службы. Из химических подразделений постоянно изымались автомашины, приспособленные для дегазационных работ. Начальники химслужбы нередко заменяли выбывших из строя командиров, исполняли обязанности офицеров штаба.