Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Войдя в хорошо знакомый, уютный и пропитанный запахом выпечки, хорошо натопленный дом, Кирим тотчас обуяли образы из прошлого, в которых ещё юная повелительница жуков училась контролировать силы под надзором своих старших соклановцев. Здесь прошла добрая половина её жизни и здесь осталась её душа, несмотря на то, что тело вынужденно принадлежало Торину.
Здесь Кирим чувствовала себя по-настоящему живой.
В каждой вещице, на которую падал взор, Кирим видела целые вереницы историй: вот деревянная птица, расправляющая разноцветные крылья, напоминающая о дне, когда отец Кирим, вечно весёлый здоровяк, подарил девочке заветный подарок; пёстрый, плотный ковёр, с чудными узорами, навевал воспоминания о первых годах жизни Кирим, когда та только познавала окружающий мир; расписные вазочки разного размера, всегда неизменно стоявшие в ряд, от малого к большому, служили местом притяжения для всех малышей в округе, — так как легенды гласили, якобы внутри загадочных артефактов содержатся некие сущности, которые, если их призвать, могут как следует напугать, — в это Кирим, и её ныне почившие друзья, верили всё своё детство, постоянно ошиваясь рядом.
Волшебница осторожно присела за шероховатый стул, словно боясь сломать его. Полными слёз глазами, Кирим смотрела на трёх седовласых старцев, что приготовляли для своей гостьи её любимые оладьи и заваривали чай из остатков трав, что некогда росли на этой горе.
— Ну же, дорогуша, чего ты плачешь? — Произнёс мужчина. — Ты с нами, всё хорошо.
— Ты стала очень взрослая! — Заявил второй.
Старушка поставила на облупленный стол несколько тарелок с национальными кушаньями и уселась рядом, приобняв Кирим, что утирала нескончаемый поток слёз.
— Ты столько сделала для всех нас, для этих маленьких сорванцов, но ты совершенно не заботишься о себе. — Морщинистыми пальцами, женщина пощупала сероватый балахон, на котором проглядывалось несколько дыр. — Ты хорошо питаешься? Как к тебе относятся твои друзья? Как, в целом, обстановка в спасательном центре?
— Очень… Продуктивно… — Растянула Кирим. — Мы… Мы помогли восстановить пару деревень… Обеспечили провизией небольшую страну… — Неуверенно тянула волшебница, краснея. Ей претило лгать людям, которым она обязана жизнью и которые служили ей безусловными авторитетами, однако девушка не могла признаться им в том, чем занимается. — У них — бросила восхищённый взгляд на двух сорванцов Кирим — всё хорошо?
— Они — последняя надежда нашего клана. Единственные, кто может восстановить наш род. Сложно даже представить, какая ответственность будет лежать на плечах этих маленьких созданий.
Кирим провела этот вечер в кампании, которой посвятила свою жизнь, и была вынуждена уйти, получив весть от Лезфора, которая зазвучала в голове волшебницы столь же ясно, сколь и голоса старцев перед ней.
Вскоре, после долгих прощаний, Кирим, скрепя сердцем, вернулась в Торин, где предстала пред Розель и Нуаром. Тёмная волшебница приготовила для верной союзницы важное задание по поиску наследного принца Торина. Сама же Розель, вновь обретя смысл жизни с появлением новых врагов, вновь всерьёз задумалась над поимкой юноши. Но все попытки обнаружить Дэстана проваливались одна за другой, — что-то скрывало принца, словно тот был покрыт невидимой пеленой, аналогичной силе амулета миров.
Юноша, которого остервенелая владыка тьмы жаждала заполучить, был обнаружен на берегу деревни Хелон, что принадлежала северному континенту, подконтрольному государству Саарс.
Старик и его жена, заприметив выброшенное на песок тело, окликнули девчушку, которой на вид было лет девять и попросили принести рыболовные приспособления. Та бросилась в лачугу неподалёку и вскоре уже несла плотную сеть, привязанную к бамбуковым палкам. Тело отнесли в хибарку и положили на соломенный матрас; девочка носила пресную воду, пожилая женщина готовила какие-то снадобья, а опытный рыбак вернулся к работе, разделывал рыбу, которую удалось поймать накануне.
— Ему плохо, он не просыпается… — Бегала взад-вперёд девчушка. — … А если он не выживет?
— Прекрати, внученька, не такое бывало, — улыбнулась старушка — мы на войне видали и не такое.
— Да уж, — усмехнулся старик — мы отращивали солдатам новые ноги.
Женщина поднесла к носу Дэстана тряпку, смоченную в отваре из цветов, от чего тот закашлял. Юношу тотчас перевернули на живот, чтобы он не захлебнулся от собственной рвоты, которая появилась вскоре, после того, как неподвижное тело вдохнуло зловонный аромат отвара.
Дэстан по-прежнему не приходил в себя. Несколько раз ему сбивали температуру, вливали в горло особый раствор целебных трав, кормили, толча варёные овощи и фрукты и заставляли недвижимое тело пить. Юношу, выброшенного волей судьбы на периферию Западного континента, лечили, не щадя себя, подчас проводя над незнакомцем дни и ночи без сна.
Дэстан, вскоре, стал приходить в себя, освобождаясь от оков лихорадки. Молодой мужчина, едва открыв глаза, тотчас разразился горьким потоком слёз, что лились из широко открытых, полных ужаса и страха глаз.
— Что же с тобой? — Понимающе положила руку на грудь юноше старушка. — Расскажи, что случилось?
Но юноша не мог вымолвить ни слова — горькие слёзы текли рекой и что-то нещадно давило на горло. Дэстан, превозмогая неимоверную боль во всем теле, слегка привстал, в попытках сбежать, но рухнул на живот, издавая нечеловеческие крики.
Словно яростные жеребцы, к которым было привязано тело принца, словно невидимые лезвия, пронзающие саму его душу, будто неистовое давление, что сжимало всё существо беглеца, чувствовалась боль внутри. Дэстан кричал, бешено колотя постель, на которой лежал; юноша яростно бился в агонии, не в силах сдержать крик, дикий, животный крик, что граничил с воем.
Старики, крепко сжав внучку, припали к стене.
— Ну, дружок! Чего ты! — Испуганно завопил мужчина. — Расскажи нам, расскажи, что приключилось с тобой?!
Дэстан бился на полу, словно побиваемый плетьми.
— Мы поможем тебе! — Старуха первая сорвалась с места, вручив внучку в руки своего мужа. Она сжала юношу в своих старческих, дряхлых руках и тот стал понемногу успокаиваться. Старик, опасаясь за жену, тоже бросился к юноше, сжав уже ослабленного Дэстана в своих руках.
— Расскажи, расскажи нам, — поцеловала старушка принца в лоб, прижимая к груди — мы поможем, расскажи.
Сквозь слёзы, превозмогая удушье и ломоту в теле, Дэстан слабо прохрипел:
— Я не знаю… Я ничего не помню…
Глава 4.
