— А…

— С ребёнком все нормально. Он внутри, — ответил Фавий, продолжая настойчиво протягивать ей руку.

Ламия от предложения не отказалась, оперлась на него, чтобы подняться, и тут же принялась осматриваться. Повозка была небольшая и находился в ней действительно Никандр, занимая все её пространство. Он лежал на спине, голова его была повернута на бок, до груди он был закрыт какой-то серой, окровавленной тряпкой — то ли плащом, то ли одеялом. Он был без сознания, непривычно молчалив и спокоен. Лицо его было мертвенно-бледным, а волосы у корней — мокрыми.

Ламия ухватила край ткани, сдернула её с него и тут же поджала губы, от ужаса раскрыв глаза. Где-то позади неё охнула Валиния и Фавий что-то ей сказал.

Пока Олин, заметив кровавое месиво, в которое превратились ноги короля, забиралась на повозку, Ламия продолжала исследовать тело мужа взглядом. Из-за его ран она не сразу заметила, что к груди он прижимает сверток, обняв тот в защитном жесте двумя руками. Наклонившись над ним, королева сначала прижала два пальца к его шее, а затем аккуратно разжала захват, забирая из рук сына, который, как оказалось, спокойно спал.

— Живой, — обратилась она к Олин, имея в виду Никандра и одновременно заглядывая в пеленки, проверяя ребёнка на наличие повреждений. Тот был цел. Ламия облегченно поцеловала его в лоб, прикрывая на секунду глаза.

— Надо перенести короля ко мне в лазарет. Нога пережата уже давно, — заметила Олин, указав на ремень на бедре короля. Боюсь, отнять придётся… Да и крови очень много.

— Нет, несите его ко мне в лабораторию, — распорядилась Ламия, вновь подавая Фавию руку на этот раз с дрожащими пальцами. — Я сама его прооперирую.

— Он выживет? — спросила Валиния, которую отвели в сторону от повозки.

Ламия встретилась с ней испуганным взглядом и покачала головой.

— Я не знаю. Посмотрим, как пройдёт операция, а потом будем молиться, — еле шевеля губами, проговорила она.

— А его ноги?

— Ничего обещать не буду.

— Он останется калекой?

Ламия промолчала, а затем обратилась к Фавию.

— Что стоишь? Быстро спускайте его ко мне в лабораторию. Каждая секунда на счету! — а затем повернулась к Валинии: — Возьмите ребёнка. Никому его не отдавайте, даже служанкам, — наказала она, передавая сына, а затем оборачиваясь к Даране, вокруг которой на мостовой теперь сидели и остальные стражницы из отряда. — Видеть не могу, — прошептала Ламия, обращаясь к подошедшей Рамилии. — Допросите и бросьте за решётку. Потом разберемся. А ты пойдешь со мной, расскажешь кратко что случилось, — обратилась она вновь к Фавию. — Олин, ты тоже. Помогать будешь.

Ламия первая вбежала в замок, пока Никандра аккуратно извлекали из повозки и перекладывали на носилки. Следом за ней кинулась Валиния, прижимающая к себе ребёнка, но даже не взглянувшая на него в царящей вокруг суете и панике.

— У вас есть хороший целитель? Давайте пошлем в Шеран за нашим лекарем, — кричала она вслед бегущей по коридору королеве и светловолосой, юной девушке. От них не отставал Фавий.

— Некогда, — бросила через плечо Ламия, сосредоточенно размышляя, что будет делать и какие приготовления необходимо осуществить до того, как мужчины принесут Никандра. — Надо попробовать спасти ему ногу.

— Обе? — уточнила королева Шерана.

— Вторая просто сломана. Кровь из первой, — ответила Ламия, вспоминая что успела рассмотреть в повозке. — Но да, спасать будем обе.

— И кто это будет делать? — продолжала волноваться Валиния, хотя в истерике не билась, как могла предположить Ламия. Она тоже была напугана не меньше невестки, но контроль над собой сохраняла, что не могло не вызвать уважения.

— Я.

— Что? — возмутилась мать короля.

— Королева Ламия славится своим целительским даром, — неожиданно заступился за здешнюю Госпожу Фавий, чем заслужил от Ламии недоумевающий взгляд.

— Другого варианта всё равно нет. Олин не справится с такой операцией, да и я не доверю. Поэтому выбор у вас невелик: либо довериться мне, либо сразу отрезать ногу.

Валиния позади прошептала скороговоркой молитву, а когда они начали спускаться в подземелье, снова заговорила:

— Не понимаю, как так могло случиться. Никандр с пеленок в седле. Как он мог упасть?

Ламия тоже вопросительно повернулась к Фавию.

— Он не падал. Он выпрыгнул, — ответил воин, а заметив шок на лицах женщин поспешил пояснить: — Нам повезло невероятно: мы догнали отряд Дараны как раз тогда, когда ребёнок начал выпадать из её рук. Никандр это заметил, догнал, попробовал докричаться, но было уже бесполезно. Принц выскользнул из мешка во время погони прямо под ноги коней, Никандр прыгнул за ним.

— О Боги, — охнула Валиния, сбившись с шага и заглядывая в пеленки у себя в руках, где так и продолжал спать младенец, погладила его по голове и бросилась следом за хозяйкой замка, чтобы расслышать продолжение истории:

— Ребёнка-то он поймал и, судя по тому, что тот совсем не пострадал, ещё в полете, но вот сам разбился. Не знаю, как он так сильно переломал ноги, наверно не только ударился о землю, но и один из коней зацепил.

— Или проклятье, — прошептала себе под нос Ламия, заходя в лабораторию и останавливаясь на пороге. — Пройдите ко мне в покои, — кивнула она на дверь в противоположной части коридора. — Как что-то станет известно, я сообщу.

— Спасите моего сына, — взмолилась Валиния. — Если спасете, просите, что хотите. Я вам все свои богатства отдам.

Ламия презрительно фыркнула, пропуская в лабораторию Олин.

— Могли бы и промолчать. Мне он и самой нужен живой и здоровый. И без всяких ваших богатств, — и захлопнула дверь перед носом Валинии.

Королева Салии бросилась к шкафам, доставая оттуда не только собственноручно приготовленные зелья и снадобья, но и устрашающего вида инструменты. Она раскладывала их на небольшой тумбе около стола для тела или вернее пациента, когда в коридоре послышались голоса приближающихся мужчин и их возня.

— Всё в порядке, Госпожа? — поинтересовалась Олин, глядя на то, как Ламия застыла с пилой в руке.

Та сглотнула, завороженно глядя на инструмент и прислушиваясь к шуму в коридоре.

— Я никогда такого не делала. По крайней мере с живыми, — призналась она, а затем брезгливо откинула пилу к остальным инструментам, вытирая руку об юбку. — Я этим трупы разделывала… Почисти и прокипяти все как следует, — приказала она нервно. Олин собрала в охапку все инструменты и кинулась к еле горящему огню в камине.

Двери открылись и в лабораторию ввалились воины и служанки, которые переносили тело Никандра.

— Госпожа, сюда его? — спросила Рела, указывая на стол.

— Подождите, — откликнулась Ламия, разливая по столу одно из зелий и начиная его вытирать резкими, широкими движениями. Насухо она этого так и не сделала, а только смахнула воду на пол. — Кладите, — кивнула она, сдергивая с волос одного из мужчин шнурок. Тот удивлённо вздрогнул, оборачиваясь к ней, и увидел свою старую, потрепанную верёвку на роскошных волосах королевы, руководящей перекладкой тела.