— Приходил в себя? — спросила Ламия, по-деловому осматривая лицо короля и приподнимая его веки.

— Да. Пока несли, видимо, задели ногу, он просыпался, а потом опять потерял сознание, — ответил один из воинов, подозрительно глядя на женщину.

— Хорошо, значит разбудим снова, — кивнула Ламия. — Идите. Олин, давай снотворное и обезболивающее.

Королева обернулась к своей помощнице и, заметив ту у камина, разжигающую огонь, окликнула нескольких служанок ей в помощь. Остальная же толпа под грозный рык Рамилии покинула лабораторию, а затем и коридор. И на несколько часов в подземелье воцарилась ещё более зловещая тишина, чем обычно, изредка нарушаемая звоном, тихими голосами из лаборатории и плачем голодного ребёнка.

Вышла же Ламия из лаборатории, когда наступила глубокая ночь. На еле гнущихся ногах она дошла до своей спальни. Зайдя в комнату и оценив встревоженные взгляды всех собравшихся, принялась развязывать поварской фартук, залитый кровью, который повязала на талии перед началом операции.

— Рела! — позвала она, оборачиваясь в пустой коридор у себя за спиной и не находя там служанки, которая осталась вместе с другими девушками присматривать за Никандром.

— Как он? — кинулась к ней Валиния.

Ламия качнула головой, осматривая всех собравшихся и замечая среди них Рамилию.

— Помоги мне раздеться и помыться, — попросила она управляющую.

— Прикажу принести горячей воды, — расторопно заявила та, но Госпожа не одобрила, покачав головой, сбрасывая фартук себе под ноги, переступая через него и направляясь к уборной.

— Холодной помоюсь, — заявила она и скорее устало взмолилась, чем приказала: — Помоги мне.

Женщины скрылись за дверью, а Валиния грозно кивнула присутствующему здесь Фавию на выход. Тот попытался упрямиться, настаивая на том, что должен охранять маленького принца, но Её Величество была непреклонна.

— Выйди немедленно! — повысила она голос, когда за дверью послышался плеск воды. — Совсем стыд потеряли в этих ваших походах? Её Величество устала и будет отдыхать! Не место тебе в женской части замка.

Фавий всё ещё неуверенно, но вышел за порог. Правда, под нос себе недовольно всё-таки пробормотал:

— Здесь везде «женская часть»… Что же мне теперь вас за стеной охранять от убийц?

Однако королева оказалась непреклонна, решительно закрыла дверь перед его носом, а затем вернулась на своё место у колыбели, где как сторожевой пес просидела все те часы, пока Ламия оперировала Никандра.

Королева Салии показалась из уборной довольно скоро и Валиния не пожалела, что выставила воина за дверь, потому что невестка вышла в полупрозрачной ночной сорочке. На шее её ещё блестели капли воды, сухие волосы, были криво заколоты заколкой с драгоценными камнями на затылке, и она на ходу распутывала их, подходя к колыбели.

— Как Никандр? — вновь спросила Валиния, заглядывая в лицо королевы Салии и пытаясь прочесть по нему хоть что-то. Но оно ничего не выражало, кроме тревоги и сосредоточенности, с которыми Ламия направлялась к ребёнку.

— Я слышала, как он плакал, — вместо ответа сказала она. — Почему сейчас молчит? Он должен быть голодным.

Она протянула руки и осторожно подняла беспокойно спящего сына, который капризно хмурил во сне еле наметившиеся брови.

— Ещё какой голодный, — подтвердила Валиния, заглядывая в руки невестки. — Мы дали ему немного козьего молока полизать, а потом укачали.

— Козьего молока? — нахмурилась Ламия, возмущенно поворачиваясь к Рамилии.

— Господин Фавий кормилицу не пустил, — обиженно ответила она. — А молоко сам попробовал прежде, чем дать его принцу.

Ламия всё ещё хмурясь, переложила в руках сына удобнее, от чего он начал сильнее вертеться просыпаясь, и направилась к креслу около камина, где уже привыкла его кормить. По пути она не отводила от него обеспокоенного взгляда, гладя то по головке, то по щечкам, то целуя быстро в лоб и в висок.

— Ешь давай, — вроде бы грубо скомандовала она, когда устроилась в кресле, но смотрела при этом так, будто не могла на него насмотреться, и прижимала к себе так, будто хотела вдавить в своё тело. Сын не растерялся, сначала захрюкал, вертя головой с открытым ртом, а потом и жадно зачавкал.

— Ваше Величество? — обеспокоенно окликнула Ламию Валиния под осуждающим взглядом Рамилии, которая знала как её Госпожу злит подобное обращение. Однако на этот раз королева его проигнорировала, то ли сильно устав, то ли с пониманием относясь к незнанию своих предпочтений.

— Я вправила ему кости, где надо зашила, где надо перевязала, где надо придавила… У него двойной перелом правой ноги, кости выскочили наружу, разорвали мясо и жилы. Левая нога сломана в голени, вывихнута стопа. Все вправила. На животе несколько нестрашных царапин, голова не пострадала, — словно читая учебник, сухо перечислила Ламия, продолжая поглаживать сына по волосикам. Тот с наслаждением, торопливо сосал материнскую грудь и снова сонно прикрывал глаза.

— Но… вы же все сделали? Значит, всё хорошо?

— Время покажет, — тяжело вздохнула Ламия. — Сейчас будем следить за ногой, чтобы она гнить не начала. В случае чего всё-таки придётся отнять, чтобы не подвергать его жизнь опасности… Но даже если он её сохранит, не надейтесь, что сможет снова ходить. По крайней мере, как раньше точно.

Валиния, словно ей стало резко дурно, опустилась на кресло напротив Госпожи, где недавно ещё сидел её сын. Ламия подняла на неё такие же потухшие, блестящие невыплаканными слезами глаза. Королева Шерана молчала некоторое время глядя на невестку и словно обмениваясь с ней болью.

— А я всегда знала, что он калекой закончит, — неожиданно с пониманием тяжело вздохнула она. — Столько походов и войн. Удивительно, что до такого возраста целым дожил… Ничего. И с одной ногой люди живут. И совсем без ног — тоже. Главное, чтобы живой остался. Иначе вам с малышом совсем туго придётся на троне Шерана.

Ламия нахмурилась и непреднамеренно прикрыла голову сына рукой, как это делал совсем недавно Никандр.

— Нет. Не впутывайте нас в свои интриги, — нахмурилась она, невольно вспоминая, что её отец стал королем тоже в совсем юном возрасте и что ничем хорошим для него это не закончилось. — Если Никандр умрёт, я объявлю сына своим наследником… У нас с Никандром договор, — добавила она, начиная лихорадочно соображать, как слово «дочь» убрать из этого договора.

Валиния нахмурилась.

— Что значит «своим наследником»? Наследником Салии? — переспросила она, оборачиваясь к Рамилии, словно пыталась у неё узнать ответ. — Разве Салия не присоединяется к Шерану после вашего брака?

— Ещё чего! — возмутилась Ламия, напрягаясь и от этого выпрямляясь в кресле.

— Ладно-ладно. Ваше дело, — пошла на попятную Валиния, удивлённо поднявшая брови на реакцию королевы. — Я так понимаю все заинтересованы в том, чтобы Никандр выжил?