К тому времени в Новой Зеландии была еще одна республиканка, лейбористка Хелен Кларк, которая прибыла на государственный банкет Королевы в брючном костюме и получила то, что чиновники Дворца иногда называют «королевским взглядом». Однако вслух ничего не было сказано. Собственно говоря, многие представители Дворца весьма высоко отзываются о Кларк, которая впоследствии (безуспешно) баллотировалась на пост Генерального секретаря Организации Объединенных Наций.

После Бриллиантового юбилея в 2012 году будущее Королевы в обоих ее австралийских владениях казалось на ближайшее время определенным. Республика не являлась насущной проблемой либо запретной темой, и таковой она и осталась – как нечто неизбежное в какой-то момент, но отнюдь не сейчас. Бракосочетание герцога и герцогини Сассекских в 2018 году, всего через несколько недель после рождения принца Луи, третьего ребенка герцога и герцогини Кембриджских, конечно же, не приблизило этот день.

Британское правительство также старается укрепить связи с регионом и готово сделать это снова, как только Великобритания определится с направлением движения после Brexit.

– Когда нас выбрали в 2010 году, мы думали, что за границей есть немало стоящих вещей, которыми мы могли бы заняться, и одна из них заключается в повороте в сторону Австралазии[178], – говорит бывший премьер-министр Дэвид Кэмерон. – Министр иностранных дел не был в Австралии семнадцать лет, и, очевидно, там существуют прекрасные отношения с Короной.

Отсутствие интереса Британии к этому региону не прошло незамеченным. Алекс Даунер, бывший Верховный комиссар в Австралии, указывает, что именно Королева, а не министерство иностранных дел Великобритании, поддерживала эти отношения сильными и надежными в течение многих лет пренебрежения со стороны правительства.

– Я не думаю, что в мире найдется страна – даже Новая Зеландия, – где австралийцы чувствуют себя более любимыми, чем в Британии, – объясняет он. – За все эти годы, когда министр иностранных дел Британии ни разу не приезжал в Австралию, это не имело особого значения, так как туда приезжала Королева.

В последующие годы республиканский маятник качался в обоих направлениях и в Канберре, и в Веллингтоне. Бывший премьер-министр Новой Зеландии сэр Джон Ки, чья правоцентристская администрация в значительной степени пересекалась с администрацией Дэвида Кэмерона, теперь не может представить себе республику при своей жизни.

– Если говорить прямо, было время, когда монархия испытывала гораздо более сильное давление. Раньше мне казалось, что это [республика] неизбежно, – говорит сэр Джон, убежденный сторонник монархии. Даже после смены монарха, убежден он, это будет «неинтересно».

По мере того, как Британия ищет заключения новых торговых сделок после Brexit, сэр Джон говорит, что не испытывает горького послевкусия из-за того, что Британия когда-то повернулась спиной к своим старым союзникам, устремившись в Европу.

– В 1984 году Новая Зеландия обанкротилась. Повлияла ли на это Британия? Безусловно. Но правда в том, что, если бы мы начали заниматься современным экономическим мышлением, мы могли бы взять ситуацию под контроль. Жизнь продолжается, и теперь люди полагают, что Британия – рынок, на котором мы хотим присутствовать.

Ко времени проведения саммита Содружества в 2018 году у руля Австралии стоял убежденный республиканец. Малькольм Тернбулл возглавлял кампанию по отказу от Короны еще в 1999 году. Его вера в то, что во главе государства должен стоять австралиец, остается неизменной. Тем не менее он вполне доволен тем, что королевская семья возглавляет Содружество, и решительно поддержал принца Уэльского в качестве следующего главы, когда этот вопрос был поднят на саммите в Лондоне. Так же поступила и Джасинда Ардерн, новый премьер-министр Новой Зеландии с республиканскими взглядами. Обогнув половину земного шара, на восьмом месяце беременности, Ардерн прибыла для участия в своем первом собрании Содружества, наслаждалась долгими аудиенциями с принцем Уэльским и Королевой и была приглашена произнести один из тостов на банкете Королевы. Этот опыт лишь укрепил ее личное уважение к «чрезвычайно впечатляющему» монарху.

– Должна сказать, я восхищаюсь стойкостью Ее Величества, потому что меня ноги уже просто не держат, а она работает целый день, – поделилась Ардерн, покидая Букингемский дворец.

Аргументы за и против монархии не меняются, однако в тоне дискуссии произошел важный сдвиг. Исчезло ощущение неловкости, даже при обсуждении будущего Короны с членами королевской семьи. При этом, как одним из первых признал Малькольм Тернбулл, это не насущная проблема на данный момент.

– Необходим очень мощный импульс со стороны общества, – сказал он. – Нужно ощущение, что пришло подходящее время. Сейчас перед Австралией стоят гораздо более важные проблемы, чем желание сделать Австралию республикой.

Первое в XXI веке голосование по этому вопросу состоялось в 2016 году, когда в Новой Зеландии прошел референдум, касающийся нового дизайна флага. Избиратели могли выбрать новый дизайн – поддерживаемый премьер-министром Джоном Ки, несмотря на его приверженность монархии, – на котором был изображен серебряный папоротник, символ обожаемой всеми национальной сборной Новой Зеландии по регби All Blacks. Или можно было сохранить имеющийся влаг с изображением в верхней левой четверти флага Британского союза.

– Я не пытался избавиться от «Юнион Джека». Это, скорее, был вопрос бренда, – поясняет сэр Джон. – Канадцы поступили так же, выбрав себе кленовый лист. Но некоторые опасались ослабления наших связей с Великобританией и появление республики.

В конце концов, все свелось к простому выбору: современность против империи, Королевы и традиции. В поддержку второго варианта голоса отдали почти 57 % новозеландцев.

Если связи с Британией повлияли на отношения Королевы с Австралией и Новой Зеландией, то самую значительную роль в истории отношений Короны с ее крупнейшим владением сыграли связи с Францией. Примерно пятая часть канадцев считает французский своим родным языком, это наследие тех времен, когда большая часть территории Канады принадлежала Франции еще до Великой французской революции. В XVIII веке все они стали британцами, а 100 лет спустя – единой нацией, образованной конфедерацией трех колоний с одним названием, одобренным королевой Викторией: Канада. Это был первый самоуправляемый доминион и первое из владений, куда в 1939 году прибыл правящий монарх Георг VI с супругой. Та поездка прошла так хорошо, что уже в роли королевы-матери она приезжала потом в Канаду чаще, чем в любую другую часть Содружества. Последний ее визит, в возрасте восьмидесяти девяти лет, традиционно завершился днем, проведенным на скачках. Толпы в самый первый визит собирались не просто многолюдные – в город Виндзор в провинции Онтарио съехалось полмиллиона человек, в разы больше, чем когда-либо собиралось в английском Виндзоре в графстве Беркшир, – но и чрезвычайно почтительные. Более 20 000 человек пришли в Садбери встречать королевский поезд, хотя он прибывал в час ночи, и все хранили молчание, чтобы не разбудить короля. К облегчению высоких гостей, королевской партии, приветствия во франкоговорящих районах Канады были столь же восторженными, как и в других местах.