Известный пренебрежительным отношением к славе («Я не хочу, чтобы ко мне относились иначе, чем к любому другому паршивцу», – заявил он в одном из немногих интервью), этот молчаливый фермер был типичным представителем своей породы и поколения и как таковой с глубоким интуитивным неодобрением относился к все более тесным связям Британии с Европой. Через год после ужина с Королевой ненадолго вышел на политическую сцену, направив в The Daily Telegraph бескомпромиссное письмо. «Эти немцы еще обманут вас», – написал Апхэм, чья непреходящая неприязнь к старому противнику распространялась и на запрет пользоваться немецкими автомобилями на его ферме. Поколения, которые сражались за короля, страну и Содружество, все сильнее чувствовали себя уязвленными вследствие британской политики общего разъединения «к востоку от Суэца». Они были оскорблены еще в 1940 году, когда англичане заявили, что после падения Франции будут воевать «в одиночку», и это при том, что верные Австралия и Новая Зеландия объявили войну в тот же день, что и Великобритания. Они почувствовали себя столь же преданными, когда члены британского парламента проголосовали в 1972 году за присоединение к новому ЕЭС.

Алик Даунер, разочарованный министр по делам миграции во время визита Королевы в 1963 году, позднее стал Верховным комиссаром Австралии в Лондоне. Там он провел и проиграл британскому правительству настоящее сражение, настаивая, что Великобритания должна признать ущерб, который ее присоединение к ЕЭС нанесло старым союзникам. Много лет спустя его сын Алекс был назначен на ту же должность и проработал министром иностранных дел дольше, чем кто-либо другой за всю политическую историю Австралии. Он до сих пор помнит, как стоял с отцом во Фландрии у Мененских ворот, великого мемориала погибшим военнослужащим Содружества. У Даунера-старшего в глазах стояли слезы, пока она зачитывал имена павших австралийцев, одновременно осуждая британского лейбористского политика Роя Дженкинса. Во время европейских дебатов Дженкинс призывал Британию отказаться от политики поддержки «родных и близких» в пользу европейской интеграции. Даунер-старший, «опечаленный», вернулся в Австралию всего за три месяца до вступления Великобритании в Общий рынок 1 января 1973 года. Другие австралийцы расстроились еще сильнее, когда Британия в ущерб кузенам из Содружества начала предоставлять европейцам преференции – не только в плане торговли, но даже на паспортном контроле. Заместитель премьер-министра Дуг Энтони из правоцентристской либеральной партии отказался от давней верности Королеве и вступил в республиканское движение.

На самом деле Британия не поворачивалась спиной к «родным и близким». Ведя переговоры о выходе на Общий рынок, британские чиновники остро осознавали, что о близких отношениях с Содружеством нельзя забывать. В своем докладе «Вступление Великобритании в Европейское сообщество» ведущий представитель Соединенного Королевства на переговорах сэр Кон О’Нил отметил, что британская общественность испытывает глубокое чувство долга и чести перед таким уязвимым союзником, как Новая Зеландия. В начале 1970 года его делегация получила следующий брифинг:

– Насущная необходимость состоит в предоставлении Новой Зеландии передышки от такой длительности, чтобы она внесла болезненные коррективы в свою экономику.

Как он объяснил, неудача могла иметь для Британии серьезные последствия:

– То, как Сообщество будет относиться к ней, стало пробным камнем для миллионов людей в связи с их отношением к нашему вступлению.

В 1971 году глава делегации Великобритании в Совете Европы Дункан Сэндис (сам бывший министр по делам Содружества) предупредил французского премьер-министра, что он и многие другие никогда не поддержат сделку, «которая предала бы веру Новой Зеландии в Великобританию».

События 1972 года стали вызовом для Королевы во всех ее королевствах. Британию демонизировали как неверную возлюбленную, бросившую семью Содружества ради нового и соблазнительного увлечения на континенте. Особенно сложная для монархии ситуация сложилась в Австралии. Там либералов выгнали, и страна избрала лейбористского премьер-министра Гофа Уитлэма с его радикальной программой и лозунгом: «Время пришло». Хотя на данном этапе он не слишком активно занимался вопросами установления республики, он объявил конкурс на новый национальный гимн Австралии вместо «Боже, храни Королеву». В 1973 году гимн «Развивайся, прекрасная Австралия» сдвинул «Вальсируя с Матильдой» на первое место.

В том же году Королева пригласила Уитлэма и его супругу Маргарет в Виндзор и распорядилась принять их по высшему разряду. Ее личный секретарь Мартин Чартерис впоследствии вспоминал, как Королева почти по-девичьи ахала в восторге от подарка Уитлэма – коврика из овечьей шкуры.

– Она присаживалась на этот коврик, гладила его и все говорила, какой он чудесный, – рассказывал Чартерис писателю Грэму Тернеру. – Это было очень чувственным восприятием.

Вне всякого сомнения, подарок понравился. Позже Уитлэм заявил Чартерису:

– Ну что же, если все так, то я не против.

Через два года у него уже не было возможности так говорить.

Многим обозревателям нравится считать увольнение Уитлэма с поста премьер-министра в 1975 году началом серьезных республиканских веяний в Австралии. Обе палаты австралийского парламента оказались в бюджетном тупике, угрожавшем экономике. Уитлэм отправился к представителю Королевы, генерал-губернатору сэру Джону Керру, чтобы добиться объявления частичных выборов в верхнюю палату, Сенат. К его удивлению, сэр Джон, отставной судья, уволил его. Затем он предложил лидеру оппозиции Малькольму Фрейзеру сформировать временное правительство перед проведением полномасштабных выборов.

К своему великому облегчению, Королева ничего об этом не знала. Тем не менее сторонники Уитлэма отводили Короне – и, следовательно, Королеве – роль злодейки, даже несмотря на то, что электорат решительно отверг их кандидата. Фрейзер с большим отрывом одержал победу в последующих выборах, но многие австралийцы, особенно левые, по-прежнему были возмущены тем, что демократически избранное правительство оказалось попросту уволено представителем монарха. В преддверии турне в честь Серебряного юбилея Королевы в 1977 году высказывались опасения, что монарха может ожидать куда более прохладный прием, чем во время печального турне в 1963 году. Пока сэр Уильям Хезелтайн укладывал чемоданы, собираясь в турне, он то и дело получал предостережения из Австралии:

– Все мои друзья и родственники в Австралии твердили мне, что из-за роспуска правительства могут пройти демонстрации, – твердил он. – Все ожидали протестов, а я нет».

Празднования Серебряного юбилея проходили в 1977 году по всему миру и стали одним из ярчайших моментов правления Королевы. Пока Британия вязла в экономических кризисах, монархия давала повод для общей радости и сплочения. Однако в лейбористском правительстве Джеймса Каллагана были сторонники республики, считавшие, что двадцать пять лет пребывания Королевы на троне наследственной монархии – нечто, что следует не праздновать, а игнорировать. Когда лондонский Комитет по организации празднования предложил устроить летом подсветку зданий вдоль Темзы, министр энергетики Тони Бенн наложил вето на эту идею, сочтя ее бесполезной тратой электроэнергии.