только в нашей, Улеаборгской губернии, но и по всему княжеству. Бумагу с разрешением на это мне подписал лично директор полицейского департамента Кнут Густав Боргенстрем. Ещё зимой, когда возвращал мой пистолет и извинялся за своего подчиненного. Я тогда набрался наглости и попросил его об этом одолжении. Выписанная бумага своим видом больше всего напоминала мне мандат какого-нибудь комиссара времен гражданской войны. Но я был рад и такой.

Дорога от моего особняка до квартиры Котаро Хонды много времени не заняла. А вот затем пришлось изрядно попетлять, чтобы добраться из района Руохолахти через центр города на полуостров Катаянокка, куда к пирсам Северной гавани и должен был прийти пароход. Петлять пришлось из-за массового ремонта улиц и начала строительства нового железнодорожного вокзала. Но могли и не спешить.

— На Свеаборгском фарватере русский броненосец на мель сел, — пояснил мне полузнакомый таможенник. — Но должны его скоро сдёрнуть. Тогда и ваше судно пройдёт. Ты же Матти Хухта, парень?

— Да.

— А я вижу — знакомое лицо. Мы на свадьбе у твоего брата виделись. Я с его отцом вместе на одном ледоколе какое-то время служил. Увидишь дядьку, привет передавай от Свена Трауссона.

— Обязательно, херра Трауссон.

Пришлось сидеть и ждать. От нечего делать пошёл вдоль набережной искать можжевельник. Но так и не нашёл. Даже странно, а чего тогда это полуостров называется «Можжевеловый нос»? Может, уже извели весь? А, может, он есть только с южной стороны, на которой базируются русские миноноски?

До прибытия нужного нам корабля я с японцем успел обсудить устройство электрической стиральной машины. И озадачил его созданием механического реле на основе часовой пружины, для автоматического выключения аппарата после окончания стирки. Судя по реакции Хонды, с подобными реле он уже сталкивался. А, значит, сможет применить его и к нашей машинке.

Наконец, после почти двух часов ожидания прибыло наше судно. И ещё целый час пассажиров продержали в здании таможни.

Супруга Котаро Хонды имела другой тип лица, чем у её мужа. Когда-то давным давно, ещё в прошлой жизни, я читал статью про эти различия. Но из всего, что смог вспомнить, было то, что в древности люди на японских островах делились на два типа. Одни — выходцы из Китая, которые смешались с Айнами и считались коренным типом, а другие — это выходцы из Кореи, с более тонкими чертами лиц. Вот и Марико Хонда была явно из той, другой, корейской части населения Японии.

А вот мальчишки, сыновья нашего профессора, явно пошли в отца. Старший мальчик, одетый в некое ветхое подобие гимназической формы, после обниманий с отцом, показал на меня взглядом и что-то спросил на японском, за что тут же получил от отца сильную затрещину. И как заводной стал кланяться мне и что-то торопливо произносить вместе с младшим братом, одетым в какой-то балахон.

— Господин Хонда, вы же мне говорили, что у вас в семье все владеют английским языком. И за что получил наказание ваш сын?

— Извините, Хухта-сан, — поклонился мне уже и сам глава семейства, а за ним и его супруга. — Произошло недоразумение. Мой старший сын Ичиро принял вас за слугу.

— Прекращайте кланяться. Я же вам говорил, что это не принято у нас. Объясните это своей семье. А то на нас уже пялится половина порта, — недовольно проворчал я. — Давайте грузиться в автомобиль и поедем.

К моему удивлению, багажа у прибывших оказалось немного. Всего один чемодан и два баула. Так что дети и женщина вполне спокойно разместились на заднем сидении. В процессе погрузки багажа и рассаживания я узнал, что младшего мальчика зовут Джиро и ему восемь лет. А ещё то, что у него нет нормальной обуви, и он носит деревянные сандалии.

— На ногах у Джиро это гэта или окобо? — спросил я у Хонды, когда рулил обратно.

— Гэта. Окобо — это женская обувь, — машинально ответил он, затем, хмыкнув и покосившись на меня, спросил. — Про обувь тоже было в той научно-популярной статье?

— Нет. Про вашу деревянную обувь была статья одного ветерана из Китайской бригады в газете «Викинг». Я к чему спросил. Просто, она очень громкая. И привлекает к себе внимание.

— Я вас понял, господин, — кивнул японец. — Я приобрету европейскую одежду и обувь своей семье. Спасибо, что беспокоитесь о нас. — И поклонился мне прямо в автомобиле.

— Аригато годзаимасу, — в три голоса донеслось и с заднего сидения, и я сразу почувствовал себя попавшим в японскую дораму.

……

— Матти, я всё прекрасно понимаю. Но раньше никто так не делал, — раздраженно выговаривал мне Ээро Эркко.

— Никто глоссарии не делал? — удивился я. — А как же энциклопедии и справочники?

— Никто не делал подобное в развлекательной литературе. А у тебя, это почти два десятка лишних листов с нестандартными рисунками. Пойми, это удорожит стоимость книги.

— Дядя Ээро, давайте выпустим пробный тираж книги и посмотрим, если не будет спроса, я компенсирую вам ваши издержки, — не поддавался я на его уговоры.

Всё дело было в том, что я наконец закончил новую книгу, стараясь опередить Герберта Уэллса с его «Войной в воздухе». Правда, моя книга, которую я назвал «Между мирами», разительно отличалась от Уэллсовской из моего мира. Никаких монорельсов и двухколёсных автомобилей, только старый добрые многоколёсники, мотоциклы и велосипеды. А также изобилие общественного электротранспорта.

По моему сюжету, действие книги начинаться в Канаде, куда перебралась некая семья финнов. За основу начального этапа книги я взял игровой сюжет из игры-дизельпанка «Железная Жатва» (Iron Harvest). В этом мире Новая Пруссия, которая образовалась вместо США, в компании с Австрией и Северо-Германским союзом объявляет войну Антанте. Отряд новопрусских боевых шагоходов нападает на приграничный канадский городок, в котором и проживают финские эмигранты.

Из всех жителей городка спастись удаётся лишь двум братьям. Четырнадцатилетний Еско и десятилетний Паси, в одно мгновение потерявшие почти всех