— Ты кажешься такой маленькой, когда смущаешься, Несси, — улыбнулся он, все-таки снимая меня. — Скажи что-нибудь.

— Не знаю, что сказать…

— Ты очень красивая. Единственная и неповторимая — это правда, — он улыбался, но взгляд оставался серьёзным. — И сегодня вы впервые на красной дорожке! Какие первые мысли посетили вас, Тенесси Моори? — вдруг сменил он тон, подражая репортёрам.

— Это незабываемое впечатление! — поддержала его игру и сложила руки в восторженном жесте, воздев горе очи. — Она очень мягкая, приглушает шаги, и я не боюсь поскользнуться на гладком камне!

— Как вы думаете, Тенесси, что ждёт вас за той дверью? — он перевёл камеру на большие похожие на врата белые двери в конце коридора и вернул зеркальное око ко мне.

— Надеюсь, снова ковровая дорожка, — пошутила и состроила серьёзную задумчивую гримасу и сделала вид, что меня вдруг осенило: — Там… — сложила пистолетиком пальцы и навела на загадочную дверь, — зазеркалье, а я буду там Чёрной королевой.

— Вы хотите кровожадно казнить Валета? — иронично поднял брови Никита.

— Я хочу похитить местного принца в Страну чудес.

— Вас обвинят в колдовстве! Вы не боитесь сгореть в огне инквизиции, Тенесси?

— Я боюсь в нём не сгореть вместе с принцем, — парировала я и походкой от бедра подошла к Никите.

Его взгляд темнел с каждым моим шажком, а я эротично провела кончиком языка по краешкам зубов, и увидела, как дёрнулся кадык моего мужчины, когда он смотрел на мой приоткрытый рот. Он опустил телефон и схватил меня, прижал к себе и тихо прохрипел:

— Я трахну тебя на глазах у всех, Несси, ты будешь кричать от восторга. А потом только посмей не сгореть со мной в огне…

Его глаза — тёмная пучина страсти — полыхали молниями нестерпимого желания, я чувствовала его твёрдую плоть и впервые не знала, как реагировать. Просто смотрела ему в глаза и не могла сказать, сколько прошло времени, пока его взгляд немного остыл и Никита отпустил меня, обнял за талию и решительно повёл к новому рубежу, который приближал к развязке.

Игры кончились. Красная дорожка смягчала только шаги, но не круговорот чувств, драконивших моё сердце…

* * *

За дверью всё оказалось куда страшнее, чем я могла представить. Едва мы шагнули в фойе, нас обступили журналисты, ослепили вспышками и засыпали Никиту вопросами. Меня тоже о чём-то спрашивали, но я в общем гвалте мало что могла разобрать. Это напоминало шторм, в котором надо умудриться не захлебнуться, взбираясь на девятый вал со спасательным кругом на талии. Он по-прежнему крепко держал меня и отвечал на вопросы:

— …Наберитесь терпения, всё расскажу на презентации… Нет, это не единственный проект… В Нью-Йорке это чёрный ягуар, там архитектура города и Центральный парк больше походят на джунгли… Об этом на пресс-конференции завтра в ресторане отеля «Времена года»… Тенесси Моори, парфюмер… Без комментариев… Без комментариев… Без комментариев…

— Вы — девушка Никиты Германовича? — сунули мне микрофон под нос, и я вздрогнула и подняла взгляд на Никиту.

— …Прошу все вопросы оставить на утро, — ответил.

Он шагнул вперёд со мной, и гвалт мгновенно стих, десяток микрофонов и операторов рассыпались среди полсотни гостей. Мы шли к подвижной платформе, на которой несколько людей в дорогих нарядах опробовали шлемы виртуальной реальности, похожие на космические — голограмму такого я видела в «Голубе» в конференц-зале. На двух огромных мониторах демонстрировались их приключения в нереальном мире, и это было ещё невероятнее, чем шоу вокруг небоскрёба.

— У тебя будет возможность опробовать любую игру, но не сегодня. Идём, я должен соблюсти традиционные приличия…

Мы шли прямо к Фрэнсису Суаресу — мэру Майами, и его супруге — Глории Фонтс Суарес. Их я видела по телевизору сегодня днём. Но в их обществе стоял и другой мужчина… в компании Наоми. Сердце ухнуло в коленки невозможной тяжестью, на мгновение я повисла на руке Никиты и который раз восхитилась его силой.

— Добрый день… — мой спутник пожал всем руки. — Разрешите представить — Тенесси Моори, начинающий «нос».

— Скорее, носик, очень симпатичный, Несси, — улыбнулся Герман Соломат.

Я узнала его сразу — статьи в Википедии и «The Washington Post» и то, как держалась рядом с ним мачеха Никиты, подтвердили мою догадку. Выходка в ресторане Наоми теперь показалась мне сродни покушению на жену президента США. Никита что-то говорил, а у меня в ушах шумела от волнения и страха кровь. Только его рука на талии удерживала в этой реальности, хотя я бы с радостью накрылась мнемошлемом до пят. Мужчины что-то непринуждённо обсуждали, а Наоми сверлила меня злым взглядом.

— …Несси, осмотрись здесь, — сжал пальцами мой бок Никита, вырывая из тумана, спасительно укутавшего сознание, наклонился к моему виску и тихо добавил: — И ничего не бойся. Мне нужно обсудить дела, всего десять минут.

— Думаешь, богатый мужик — это безоблачная жизнь, деньги и вечеринки?

Не-е-ет, это работа потяжелее — нужно во всём соответствовать апелласьону…

Я кивнула, оцепенев от страха остаться одной, и почувствовала себя голой среди всей этой публики, будто вместе с его рукой лишилась и платья, и нижнего белья. Низ живота сжало от напряжения, когда «добрая» память подкинула сцену с Сэмом, как он вытащил меня в гостиную без трусов, где проходила вечеринка, и продемонстрировал мой торчавший клитор, задрав ногу как щенку.

Я бы свалилась с высоты шпилек, если бы меня под руку с фальшивой улыбкой не подхватила Наоми:

— Глори, мы по-родственному пошепчемся, прости нас. Встретимся в ресторане, — отсалютовала она почти опустевшим изящным бокалом и потянула меня в неприметный светлый коридорчик мимо столов с пирамидами наполненных бокалов и круглыми высокими, похожими на поганки, стойками с канапе.

Мы шли, мило улыбаясь, игнорируя журналистов. Наоми с кем-то вежливо здоровалась и мимоходом любезничала, держалась свободно и уверенно, а я будто очутилась не в том месте и не в то время — совершенно точно не на своём блюде. Но, появившись в объятиях Никиты, внимания привлекала не меньше, поэтому не могла себе позволить широкий жест рукой или неловкий взмах ногой, которые бы отправили Наоми в полёт без дракона.

Чуть увереннее я почувствовала себя, только когда она впихнула меня в светлом закутке в дамскую комнату.

— Ты откуда взялась, девка? Где он тебя нашёл? В таком же общественном туалете? — с непонятным надрывом в голосе порывисто спросила она.

Женщина в этот момент показалась мне несчастной, глаза светились влагой.

— Тот был попроще, но да, это был туалет, — ответила правду, которой Наоми не поверила, подозрительно прищурившись.

— Не могла даже подумать, что увижу тебя с ним снова. Чем же ты его взяла, «носик»? — она придирчиво оглядела меня с головы до ног. — Что за дешёвка? — царапнула она меня квадратным ногтем с безупречным маникюром по лифу платья, подцепила сапфир и резко дёрнула. Камешек остался на месте, а у меня появилось чёткое ощущение, что она не об одежде говорила, а обо мне. Совсем не хотелось с ней разговаривать. Она ревновала Никиту, и этот влажный блеск в её глазах был нездоровым. — Я сломаю тебе «нос»! Уничтожу тебя! Парфюмерша выискалась! Звезда эфира! Убирайся с небосклона, дешёвка! Обратно в свою выгребную яму! — дёрнула подбородком за мою спинку на открытую кабинку с унитазом.