Но прежде, чем принять столь важное решение, Федорчук обязан был доложить об этом Щербицкому. Тем более, что такой уговор между ними был. Поэтому прямо отсюда, из своего кабинета, Федорчук позвонил хозяину Украины. И сообщил:

– Мы получили оперативные данные о том, что к убийству Луцкого может быть причастен один из руководителей Управления футбола СССР Леонид Зольский. И вполне возможно, что он же мог участвовать и в устранении Пустовила – уж больно эти преступления похожи.

– Так возможно или участвовал?

– Пока это только наши предположения, но вероятность этого весьма велика.

– Что предлагаешь?

– Надо послать в Москву оперативную группу, которая смогла бы на месте решить эту проблему.

– Андропову ты уже звонил?

– Нет – вы же знаете наши с ним отношения.

«Мои не лучше», – хотел было добавить Щербицкий, но вовремя сдержался. И спросил:

– Хочешь действовать через Цинева?

– Именно.

– Правильно решил. Если этот Зольский имеет отношение к устранению Пустовила, то он может знать об истинной цели его приезда в Москву. А нам, сам понимаешь, утечка информации об этом не нужна. Речь, вроде бы, о футболе, а на самом деле это вопрос политический. Представляешь, если об этом узнает Андропов или тот же Гречко? Так что высылай своих людей в Москву как можно быстрее. И пусть они выйдут на Оленюка, он мне понравился – хваткий мужик. Наверняка за это время он уже успел собрать какой-то материал по этому делу. Обо всех деталях этой операции немедленно докладывай мне. А пока – удачи тебе и твоим людям.

И Щербицкий первым повесил трубку.

9 октября 1973 года, вторник, Москва, ресторан «Прага»

Едва поднявшись на второй этаж ресторана, Зольский сразу увидел того, с кем у него здесь была назначена встреча. Заместитель председателя Федерации футбола Украины Адам Добрых заказал столик на двоих в углу, у окна, которое выходило на Арбатскую площадь. Стол уже ломился от закусок, поскольку Зольский опоздал почти на полчаса.

– А ты не пунктуален, Леонид, – водка уже остыла, – встретил прибывшего Добрых, докуривая третью по счету сигарету.

– Извини, Адамчик, я был на приеме у главного, – соврал Зольский.

На самом деле он сегодня сутра, вместо работы, отправился на Чистые пруды к своей любовнице Ларе, поскольку почувствовал настоятельную потребность сбросить с себя усталость, которая накопилась в нем за последние дни. Но обмануть Добрых не удалось.

– Ваш главный, видимо, женщина – от тебя на километр разит французскими духами «Шанель № 5».

«Вот ведь, гад – учуял», – подумал про себя Зольский. Эти духи он привез любовнице три месяца назад из ФРГ, куда ездил в служебную командировку, чтобы договориться с тамошним футбольным союзом о проведении товарищеской игры между сборной этой страны с командой СССР. Тот матч состоялся в Москве 5 сентября и наши его проиграли он.

– Ты почему приехал не со всеми завтра, а на день раньше? – спросил Зольский, присаживаясь за стол.

Речь шла о приезде киевского «Динамо» на финальный матч Кубка СССР.

– А ты разве не слышал, что случилось здесь с нашим человеком – Климом Пустовилом? – вдавливая сигарету в пепельницу, спросил Добрых.

– Слышал, конечно – сочувствую.

– И что ты слышал? – продолжал пытать собеседника гость.

– Что он приехал в Москву с кучей денег и плохо кончил – выпал из окна.

– Сам выпал или ему помогли?

– Это тебе лучше спросить у тех следаков, которые вчера приходили ко мне и пытали не хуже твоего.

– И что ты им рассказал?

– Правду, Адамчик, правду, – наливая из графина водку в рюмки, ответил Зольский. – Но сначала давай выпьем за помин души Клима Арсентьевича.

И Зольский первым опрокинул в себя содержимое рюмки. Затем закусил балыком, ловко поддев его с тарелки вилкой.

– Так какую правду ты им рассказал? – вновь задал свой вопрос Добрых, после того, как тоже разделался с содержимым своей рюмки.

– Дело в том, что в тот вечер, когда Клима задержали на Киевском вокзале милиционеры, он наплел им, что привез эти деньги в наше управление. И назвал им мой домашний телефон, чтобы я это подтвердил. Я отозвался о нем самым прекрасным образом, после чего его отпустили. А на следующий день ко мне пришли сыскари и сообщили, что Клима больше нет. Вот такая, друг мой ситный, история.

– А ты не знаешь, каким образом милиционеры узнали, что у него с собой большая сумма денег?

– Увы, не знаю. Видимо, засекли, когда он пришел положить их в камеру хранения. Ведь не сам же он их им показал? С головой у него, вроде, было все в порядке.

– А не могли его сами милиционеры и грохнуть из-за этих денег? – задал Добрых вопрос, который пришел ему в голову только сейчас.

– Извини, Адам, но я не сыщик, – развел руками Зольский. – Хотя такой вариант исключить нельзя. Сам знаешь, милиционеры у нас разные бывают. Ты вот лучше расскажи мне, зачем Клим с этими деньгами в Москву приезжал?

Добрых ответил не сразу. Прежде он прожевал малосольный огурец, хрустя им на весь ресторан, и только потом ответил:

– Эти деньги мы армейцам послали, чтоб умаслить в игре против нас. Но что-то у Клима здесь не срослось.

– Тогда приплюсуй к милицейской еще одну версию: а не могли ли на эти деньги позарится те люди, кто знал о переговорах Клима с армейцами?

– Считай, что приплюсовал, – кивнул головой Добрых.

– Тяжко тебе, Адамчик, придется в одиночку эту темную историю распутывать, – посочувствовал коллеге Зольский. – А в угро об этом рассказывать нельзя – не так поймут. Вот и получается, что денежки ваши, скорее всего, тю-тю.

– Это мы еще посмотрим, – ответил Добрых и вновь разлил в рюмки водку.

Они снова выпили, после чего гость спросил:

– А ты сам не хочешь хорошо заработать?

– Это с какого бодуна?

– Дело надо одно сделать на благо твоей родины – ты же у нас хохол, пусть и западенский.

– Что за дело – не тяни, – не скрывая своей заинтересованности, спросил Зольский и даже вернул обратно в тарелку кусок салями, который подцепил до этого вилкой.

– Москаль Кожемякин наступает на пятки нашему Олежке Блохину в споре бомбардиров. Всего два мяча их отделяют. Вот мы и хотим, чтобы вы его здесь осадили.

– Так вам это легче сделать – динамовцы следующую игру проводят в вашей вотчине – в Днепропетровске. Вот там и осадите парня.

– Это будет слишком демонстративно. Такой вариант мы держим на крайний случай, если другие не прокатят. Поэтому было бы здорово, если бы его сломали здесь.

– Резонно, – согласился с этим доводом Зольский. – И на сколько «косых» потянет эта услуга?