В советско-польской войне 1920 года Тухачевский, будучи командующим Западным фронтом, крайне неумело использовал резервы и не согласовал свои действия с командующим Юго-Западным фронтом Егоровым. Результат — поражение и шестьдесят тысяч наших военнопленных, затем погибших в польских концлагерях. Вот его достижения.

Он недооценивал роль минометов, автоматов, ракет. Красный маршал заполонил армию «зажигалками» — дрянными многобашенными уродцами-танками Т-28 и Т-35, броня которых защищала только от пуль, которые горели на поле боя даже при попадании зажигательной пули крупного калибра, как соломенные скирды.

«Гений» военной мысли, оказывается, выступал против нарезной артиллерии. А ведь она была «богом войны» и сыграла одну из главных ролей в борьбе с немцами. Он же разработчик «ответного удара» и противостоял принципам «стратегической обороны». А ведь благодаря этой обороне мы выиграли на Курской дуге.

По его предложению убрали из армии нужных ей «спецов», а потом царских генералов и офицеров репрессировали. А прожектерство с предложением выпустить в двадцать седьмом году 50-100 тысяч новых танков, а в тридцатом произвести на свет 40 тысяч самолетов. Для этого надо было перевести всю страну на военные рельсы, а населению прозябать туземцами. Какой он, к черту, стратег, он был в данном случае как вредитель».

Эти мысли возникли у него после прочтения в газете очередного панегирика в честь красного маршала М.Н. Тухачевского. Доживи Николай Григорьевич Кравченко до нулевых годов нынешнего века, он бы полностью был бы удовлетворен своими выводами семидесятых годов прошлого столетия, в котором ему пришлось навечно остаться.

* * *

Писатель Феликс Чуев рассказывал, когда они с главным маршалом авиации Александром Евгеньевичем Головановым ехали в электричке в гости к Молотову, то решил попытать его о событиях 1937 года. Вот что ответил он тогда писателю:

— А если о 37-м годе хотите узнать мое мнение, я считаю, что это было народное бедствие. Пострадали миллионы людей, но то, что Сталин на сто процентов виноват, сказать нельзя. Кто у него были главные помощники? В армии Мехлис, а по гражданским делам, по московской партийной организации — Никита Сергеевич Хрущев, пятьдесят четыре тысячи человек на Украине он на тот свет отправил, он же был председателем «тройки». Доказано, что, несмотря на архивный шмон с его стороны, Хрущев подписывал эти документы! Конечно, Сталин, как главный руководитель нашего государства, несет политическую ответственность за это, но сказать, что это творилось персонально, по каждому человеку с его санкции, такого мы сказать не можем.

Говорить о 37-м годе и не сказать о пятилетках, о политической борьбе внутри партии о террористических актах, которые творились кругом, не сказать о том, как прошла Великая Отечественная война, — такие вещи вещи нельзя допустить.

А по поводу 37-го года В.М. Молотов на очередной встрече 18 декабря 1970 года так сказал писателю: «1937 год был необходим. Если учесть, что мы после революции рубили направо-налево, одержали победу, но остатки врагов разных направлений существовали, и перед лицом грозящей опасности фашистской агрессии они могли объединиться. Мы обязаны 37-му году тем, что у нас во время войны не было «пятой колонны».

Ведь даже среди большевиков были и есть такие, которые хороши и преданны, когда все хорошо, когда стране и партии не грозит опасность. Но, если начнется что-нибудь, они дрогнут, переметнутся. Я не считаю, что реабилитация многих военных, репрессированных в 37-м, была правильной. Документы скрыты пока, со временем ясность будет внесена. Вряд ли эти люди были шпионами, но с разведками были связаны, а самое главное, что в решающий момент на них надежды не было…»

Когда писатель спросил политика о бытующем суждении, что если бы не погибли Тухачевский и Якир, у нас не было бы такого страшного начала войны? Молотов ответил:

— Это модная фальсификация.

Действительно, это была фальсификация исторических фактов, изготовленная по хрущевским технологиям.

Молотов, несокрушимо убежденный в наличии заговора, говорил Чуеву, что высшее руководство даже знало точную дату переворота. Он ее, правда, не назвал. Но можно с большой долей вероятности предполагать, что переворот планировали осуществить 1 мая 1937 года. Скорее всего, он должен был произойти во время военного парада.

На XXII съезде КПСС Н.С. Хрущев публично объявил о том, что советские военачальники во главе с М.Н. Тухачевским были арестованы по ложным обвинениям. По его словам, материалы, сфабрикованные в гестапо, германская разведка сумела передать президенту Чехословакии Э. Бенешу, который, в свою очередь, вручил их Сталину. Эту глуповатую версию повторял и Д.Д. Волкогонов.

Глубокий исследователь заговора военных Сергей Минаков подчеркивал:

«Всем своим поведением военная элита, сложившаяся в 1931 году, обнаруживала неповиновение, оказывала давление как на внутриполитические процессы, так в особенности на внешнеполитические, настаивая, по существу, на изменении политического курса».

Сложившаяся обстановка провоцировала поиск альтернативных Сталину лидеров, все внимательно присматриваясь в условиях надвигающейся войны к «старым» вождям и «военному» вождю, каким прежде всего был Тухачевский.

Теперь что касается направленности репрессий. Вот как по этому поводу говорил историк Александр Елисеев: «Показательно, что эти страшные времена были страшными прежде всего для коммунистической партии, которая являлась своеобразной элитой, аристократией. Простой народ пострадал в гораздо меньшей степени».

По стране ходил даже такой опасный для самих рассказчиков анекдот:

«Ночь. Раздается стук в дверь. Хозяин подходит и спрашивает:

— Кто там?

Ему отвечают:

— Вам телеграмма.

— А-а-а, — понимающе тянет хозяин, — вы ошиблись, коммунисты живут выше».

Как ни удивительно, но 1937 год был весьма благоприятным для крестьянского большинства России. «Большой террор» сопровождался уступками крестьянству. Крестьянам позволили пускать на продажу излишки зерна — до того как они выполнят обязательные госпоставки. Даже известный американский историк, отличающийся жестокостью критики сталинизма Роберт Такер, вынужденно замечал:

«Выгодные крестьянам меры в сочетании с благоприятными погодными условиями, позволившие собрать в 1937 году небывалый урожай, способствовали возникновению в деревне атмосферы удовлетворенности. Многие могли с мрачным удовлетворением рассуждать о том, что те самые коммунисты, которые совсем недавно подвергали их суровым испытаниям коллективизации и голода, получили по заслугам».

* * *

Чтобы завершить вопрос о защите М.Н. Тухачевского адептами Н.С. Хрущева и М.С. Горбачева, позволю себе напомнить некоторые вехи этой защиты. Остановлюсь на двух материалах эпохи хрущевской оттепели и горбачевской перестройки.

1. Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 31 января 1957 года был отменен приговор Специального судебного присутствия Верховного суда СССР от 11 июня 1937 года в отношении бывшего заместителя наркома обороны СССР маршала Советского Союза Тухачевского М.Н., осужденного к высшей мере наказания — расстрелу за измену Родине и другие контрреволюционные преступления. Дело на основании ст. 4 п. 5 УПК РСФСР прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.