нормальную жизнь. Вот идет озабоченный Ю. Анютин – при ходьбе думает, шевелит белыми бровями и непроизвольно сжимает кулаки. На него сразу навалились заинтересованно.

– Юнар, чего спешишь? Боишься, что в отдел кадров опоздаешь? Тогда шибче, шибче… Ждет тебя там заветная бумажечка. Мы уже получили – живы, как видишь…

– Его пока не уволят. Специалист. Нужно же контролировать разбор и распил. Два взаимосвязанных процесса. Диалектика! Чтобы все не сразу обвалилось, а постепенно… Если сразу, народ осатанеет и сам все обвалит.

– А давайте!.. Давайте на балконы красные знамена повесим. Украсим город.

– Первомай прошел. Усе. И где столько флагов взять? Союза уже нет… Переходящее знамя из завода утащили. Последнее было.

– Так для доброго же дела… Хотя ни одно доброе дело не остается безнаказанным

– Не-а, не проканает. Весить надо на верхотуру. Вот как на башню. Или на элеватор. Чтобы издалека видать – из космоса и даже из Москвы… И из ООН.

– Я не полезу. Замучит головокружение. Пятиэтажки, конечно, не тридцать метров…

– Подсадят, подстрахуют… или посадят. Чего таращишься? Я не шучу. Спокойно, Козлодоев, усядем усе!..

– Пускай власти повертятся. Сережка Колесников пострадает… Но не страшно. Букву «У» он же нашел и к нам присобачил… Никто не просил! Утырок…

– Кто? Сережка Колесников? Козел! И молока от него…

– Если в душе сохранил веру в коммунизм, то найдешь что вывесить. Тряпку какую покрасить…

– А если нет?.. То есть я верю… Тряпку?! Ах ты, агент мирового капитала! Подстилка олигархов!

– Юнар, тебя заставляют знамя снимать? Не соглашайся. Вспомни: вместе с партией, вместе с народом! Пусть висит! как укор совести.

– Башенные краны задействуете? Где в Утылве возьмете? Можно и с вертолетов… Тушу Поворотова на канате спустите.

– Его любой канат не выдержит. Вот пусть и лезет на трубу, перехватывает скобы! На хе… теперь котельная? Завод закрыли…

– Новую котельную построим. Краше, чем была. Современную, газовую. И новый мир! Новую Россию! С новым президентом! Сразу все с новья…

– Дурень!

– Кто? Президент? А знаешь ли…

– Я не говорил!

– Говорил, говорил. У нас все записано. Напрасно думаете, что на самотек пустили. Вон ходит гражданин. Незнакомый. Внимательно слушает… Э-э, да он тебя сфоткал. Считай, пометил… Слышь, мужик, что здесь вынюхиваешь? И нос-то у тебя чистый, не порезанный – не наш нос. Не наш человек.

– Здравствуйте! Очень приятно познакомиться.

– С чего тебе это… приятно? Тогда и нам приятно сделайте! Прям сейчас, с места не сходя.

– Сделают. Приятно думать, что наши органы не дремлют. Конечно, до Гранита Решова им как до луны. Но мы подсказать всегда готовы. Перво-наперво, надо посадить воров. Их имена известны – Поворотов, Витька Пятнашков, ростовщик Федька, сын Сукин, господа акционеры. Грабят народное добро!.. Мужик, ты записываешь? Ручку и блокнот достань.

– Директоршу боишься включить? Правильно боишься. Ведьму никак не посадить. Даже если она самая виноватая… Не найдется мужика, который Варвару одолеет. Ты хоть майор иль как, мужик? Какие твои полномочия? Только сажать или даже расстреливать?

– Не майор я. Корреспондент областной газеты «Родные просторы» А.Г. Порываев, – представился пожилой мужчина в очках с толстыми стеклами. Дорогой фотоаппарат Кэнон в его руках вздернулся вверх, запечатлев красное полотнище на трубе, а после начал щелкать толпу. Кое-кто шумно выказал недовольство.

– Эй! Ты с какой целью наши рожи фиксируешь? Мы посторонние. На трубу не лазили и не знаем, кто. Имеем право здесь стоять. Свобода!

– Наиболее предусмотрительные и умудренные жизненным опытом (разве такие были в Утылве?) озвучили логичную гипотезу.

– Может, порядки сменились? До нас еще не дошло, извините… Новый президент ведь! Нового царя короновали. А новая метла всегда лучше метет…

– Метла? Веник маленький…

– Ты, дружище, говори, говори на камеру. Наговоришь на пятьдесят восьмую статью.

– Нет больше пятьдесят восьмой статьи.

– А знамя есть. И суслик есть, хоть ты его не видел. И рыжые зайцы – ворпани.

– Не стращай! Пуганные… Где же они? Не суслики – ворпани.

– Пострадали. Очень просто. Есть те, кто страдает за народ. И есть те, кто против. Враги народа, получается. Верно коммунисты говорили. Как все знакомо…

– Ты, корреспондент, объектив мне в рот сейчас засунешь. Ну, сболтнул лишнего. Ну, понять и простить…

– Какой скорый! Удостоверение сначала предъяви! в развернутом виде. Чин какой? Не майор, но чей холоп будешь? Олигарха Сатарова? из Стальинвеста.

– Зря ты на него наезжаешь. Органы какое хошь удостоверение предъявят. Ты все равно читать не умеешь. Когда бумажку об увольнении по буквам разбирал, пот с тебя капал.

– Плевать! У нас свобода. Двинем его по уху? Или по носу, как ворпани делают.

– Вы че? Он же немолодой. Вредный старикашка!

– Тогда по уху. Чтоб не подслушивал. Мужик, мы не сильно…

– Стойте! Я – корреспондент. Честное слово. Областная пресса. То есть просто пресса – областная, а не… гм… честная… И я не подслушиваю, а собираю материал. Вы газеты читаете? Или только глотки дерете?

– Ниче мы не читаем. Нет у нас газет. Телевизор вот смотрим – фигню всякую. Деградируем.

– В ближайшем номере читайте. Будет статья про ваш город.

– Понятно. Абсолютно. Вранье напечатаете. Вынюхиваете, выведываете, потом нас дерьмом поливаете. Ваш ассоциативный ряд: тылки – совки – дураки… Не новость!

– Как этот корреспондент успел у нас материализоваться? Время! Детишки до полуночи на башню слазили, а утром этот… этот… Как тебя звать?

– Порываев. А что?

– Этот Порываев явился. Быстро работают!

– Люди, он нас дремучими коммунистами выставит. На посмешище. Дескать, красные флаги вешаем. От областных властей тогда никакой помощи не дождешься. У нас ведь демократы правят! Отберите у него камеру!

– Не ори! Нельзя лишать человека собственности – только по суду. Вот мы в суд обратимся, а нам скажут, что все правильно, по закону. Завод – это частная собственность… Порываев? У корреспондента фамилия Порываев? Родственник Натальи Матвеевны, да? Брат?.. Нет, староват для брата. Дядька? Дед? Сколько дедов повылазило!

– Ну, все разъяснилось. Наташка, Цыбинская сноха, позвонила деду в Кортубин и рассказала. Отсюда до центра больше ста километров. Не на лошадях же он добирался – точнее, сразу на сотне лошадиных сил. Часа три – и уже тут. Ночью на дороге безлюдно – гнать хорошо – тогда еще быстрей.

– Без людей – это как бы да. Но не пустынно. Сидят в кустиках, поджидают…

– Именно, что пустынно. Ворпани у нас с корыльбуном разодрались. Вообще, везде склоки, скандалы, как с цепи сорвались… Даже сейчас чуть корреспонденту по уху не дали… Не бойся, папаша. Нет, чтобы цивилизованно все решить…

– Погоди. История-то закручена. Наташка – баба смышленая, вострая на ум.