Нестерпимое пламя пожирало Теда, заставляя его сворачиваться в позу эмбриона, а затем в более компактную сферу (странно, он помнил о высасывающем жизненные силы холоде). Жар, заставивший обратиться Красавчика в глубь себя, выделил некую субстанцию, расплавил её, создавая новый центр, выделяя из орудия Организации новую личность — Теда. Тед смог, опираясь на две основы внутри своей осознанности (Тадеуша и неоформившемся чувстве к Киму и Джил) развернуться лицом к наполненной пламенем пустоте (а он помнил её непроглядной и холодной). Холод стеклянного бокала в его руке, вернула Теда в реальность. Вокруг шумели люди, их сердца бились, а лёгкие то наполнялись воздухом, то заставляли их сжиматься, позволяя звукам и эмоциям прорываться через звуковые связки. Прожигая грудную клетку Теда, пылала неоформившаяся субстанция, перенесённая им из воспоминаний. Эта боль была и приятна и выбивала сознание Теда из привычной колеи, так как его воспоминания несли полную противоположность увиденному им.

Боковым зрением, за крайним столиком у стены, он увидел знакомые сплетения энергий. Джил сидела, улыбаясь какому-то парню (сидевшая рядом с ним девушка, держала его за руку). На губах девушки сияла улыбка приязни и расположения. Тед хотел ощутить заглушающую боль в груди (ревность?), но боль вызвал образ Светлого. Отец Верн был источником Света — холодного и давящего на Теда всей полнотой Мира. Вся Вселенная Света навалилась на Теда, выжимая из него все крупицы памяти о Джил. Второй раз за сегодняшний вечер перед Тедом вспыли воспоминания, в которые он окунался, имея абсолютно противоположные ощущения. Теперь мягкий и тёплый Свет стал холодным и давящим. Это давление и холод сжали расплавленную субстанцию в его груди, выделив холодное осознание, что Джил его не помнит и не знает (она может быть с любым парнем, просто потому, что он ей понравился). А он, глядя на себя со стороны, видел, что Красавчик не помнит Джил. Она стала для него очередным посетителем, девушкой, с приятной внешностью, хищными повадками рыси, подходящими знаниями и навыками в медицине (Киму нужен профессиональный медицинский присмотр в отсутствие Красавчика). Их разделяла пропасть. На Тёмной стороне стоял Красавчик-Тед. На светлой — Джил и Ким. Чувствовать, как Он теряет Её, как пропасть между ними увеличивается в размерах, было страшней и невыносимей от обжигающего жара раскалённого стекла в груди.

Джил подняла глаза на Теда, улыбнулась ему и послала воздушный поцелуй.

Пол под ногами Теда был деревянным, из свежих досок. Ноги были обуты в мягкие, тёплые тапочки. Одна рука держала холодную ножку стеклянного бокала для вина, вторая натирала стенку бокала ослепительно-белой тряпочкой. Завершив глубокий вдох продолжительностью в Вечность, Тед вернулся в реальность.

Осознание двух простых истин полностью примирило Теда с собой и Миром. Первая — ради Кима он пожертвовал своей репутацией и перешагнул через свой Страх. Вторая — для Джил он готов был пожертвовать всем: и Луной, и звёздами; выстелив под её лёгкий шаг всю свою жизнь без остатка.

— Жертва. — Тед произнёс это слово как мантру.

Что-то включилось в его физическом теле, заставив его склониться над барной стойкой, доставая рукой спрятанный под её столешницей жертвенный нож. Нож был в его руке, в мыслях было желание полоснуть себя по руке, пуская кровь. Но он уже дорожил своим телом и кровавые жертвоприношения теперь были для него как стеклянные бусы для физика-атомщика, находящегося на пункте управления адронным коллайдером (пылающая субстанция в его груди остыла, кристаллизовалась, под действием холодного давления Светлых, в алмаз — Алмаз Любви). Что стоила капля его крови против Жертвы, на которую он согласился для Джил?

— Ещё одно разумное существо на этой планете поняло бессмысленность кровавых ритуалов.

Тед медленно сфокусировал своё внимание на сущности, расположившейся на любимом стуле Луи (человеку сидеть было на нём неудобно, а старый орангутанг в физическом теле Теда, часто на нём релаксировал). Сущность была очень плотной, почти материальной, что не характерно для духов. Но, по признакам, известным Теду, именно дух, жившего земной жизнью человека, сидел рядом с ним за барной стойкой. «При жизни был невысокого роста», — Тед пытался прочитать по связывающим когда-то нитям жизни, — «таких называют живчик или, ещё говорят шило в заднице».

— Не нужно меня разбирать на часть, как какой-то ребус. — Сущность поёжилась под пристальным взглядом Теда, вбирая из воздуха плотность для своей оболочки, как сгущающийся туман. — Да, я когда-то был в теле человека, которого звали Вардан. Осознанно лишившись физического тела, я не перестал так себя называть. — Почти материальная рука призрака дружески потрепала Теда за плечо. — Как ты теперь себя называешь?

— Тед. — Эти слова пришлось из себя выдавливать, так как он приложил все усилия, чтобы не вывалиться из физического тела.

— Полагаю, Красный Тед? — от Вардана прилетела картинка тужащегося до покраснения Теда. — Ты научишься со временем делать это более элегантно. Ты уже принял решение? Выбрал сторону?

Тед ощущал себя глупо — как человек. Это было ощущение, всплывшее из времён Тадеуша (и как он смог выжить, «плавая» в таком бульоне нестабильных эмоций и мыслей о себе?). Пришлось вспоминать, что он не просто человек, а сущность, привязанная к физическому телу. Для простого человека не составляло труда заниматься работой наблюдая вполглаза за событиями спортивного матча на экране телевизора, так чем он хуже?

— Замечательно. — Вардан (прошу обращаться ко мне именно так) с комфортом устроился на неудобном стуле. — Можешь протянуть руку и поставить передо мной то блюдо, что помечено «для беспризорного духа»?

Тед повернулся к полкам сзади, пошарил глазами и заметил одинокую тарелку с такой надписью (надпись сделана затемнённой энергией на тонком плане тарелки). Взяв руками тарелку, он поставил её напротив незваного «гостя». Его брови ещё больше поднялись, когда дух, опустив в тарелку руки, начал поглощать бесцветное варево, напоминавшее рисовый отвар.

— Не языком же мне её лакать? — Усмехнулся Вардан, предпочитая оформлять их мысленный диалог артикуляцией рта. — Я давно мотаюсь по белому свету без физического тела — привык. Как порядочному просителю мне придётся изложить в начале свою душещипательную историю (по её окончании, желательно всплакнуть вместе со мной), а потом врезать своим предложением, чтобы ты не смог отказаться.

Во время своего повествования дух вёл себя как эмоциональный (южный темперамент) человек, жестикулировал, ёрзал на стуле, часто совершая движения, словно он готов унестись за доказательствами на другой край света.

— Информация о дате и месте моего рождения, как и о времени моего становления как личности, не имеет ни материальных подтверждений, ни несёт полезной информации. — Вардан сопровождал «текст» тщательной артикуляцией,