– Скажи мне, чего ты хочешь, Ида? – Вопрос прозвучал прежде, чем Герард сам понял, что именно говорит и кому.

– Ива. – Конечно же она поправила его. – Меня зовут Ива.

– Да. Разумеется. Извини.

Она была абсолютно не похожа на его жену. Ни внешне, ни характером, ни эмоциями. Но имя было произнесено. А Герард всегда со вниманием относился к разного рода оговоркам.

– Ива, – повторила она. – То есть Интеллектуальный Высокотехнологический Аппарат. Или, как шутил иногда мой создатель – Иррационально Внезапный Артефакт.

Девушка улыбнулась в ответ на его недоумевающий взгляд.

– Я не человек, предиктор. Машина. Кибернетическое устройство. Дитя Гераклион-ментис, одного из подразделений корпорации «ЗЕВС». Верный сателлит, помощник, спутник.

– Твое лицо показалось мне знакомым, – задумчиво произнес Герард, рассматривая девушку с новым интересом. Теперь уже не как неожиданно привлекательную гостью, а удивительное создание современного разума.

– Мой образ актрисы прошлого века, не очень популярной.

Аякс тихо спрыгнул в траву, словно потеряв интерес к беседе, и растворился в темноте.

– Хорошо, Ива. Так чего ты хочешь?

– Взгляд в прошлое. Или в настоящее. Ответы. Мне была дорога эта семья.

– Всем нужны ответы, – произнес Герард и добавил мысленно: «Даже киборгам». – Трои мертв. И мир его снов мертв тоже. Я ничего не увижу.

– Но я функционирую. И в определенном смысле меня можно назвать вещью. Да, моего владельца не существует больше, но с точностью до восьмидесяти процентов какая-то информация должна быть на мне. Пусть не связанная с гибелью Троя. Но ведь я тоже много лет работала на Стене.

Несколько секунд оракул молча смотрел на нее. Чтобы заглянуть в прошлое или будущее, ему нужен эмоциональный контакт с непосредственным владельцем предмета. Иву нельзя в полной мере назвать ни человеком, ни вещью. Но Герард был готов пойти на подобный эксперимент. Она мыслит, испытывает сожаление, ищет ответы на вопросы. Может, и мир сновидений у нее есть…

– Ладно, Ива, – сказал оракул после нескольких секунд молчания. – Идем.

За недолгое время его отсутствия в холле стало тихо. Музыка переместилась куда-то в левое крыло здания, став легкой и мелодичной, растворяющейся вдали. Смех и голоса тоже звучали приглушенно. Похоже, празднование стало затихать, а может, набиралось сил, чтобы вспыхнуть с новым азартом.

Проходя мимо фонтана, Герард зачерпнул вина первой попавшейся под руку чашей.

Сильно пахло горячим воском, сладким виноградом и пряной зеленью. Перила лестницы, по которой они поднимались, были густо увиты лозой, на ступенях рассыпана золотистая магнитная пыль, взлетающая в воздух при каждом шаге и складывающаяся в шутливые лозунги на латыни или просто кружащаяся безо всякой системы.

Входя в свой рабочий кабинет, Герард пропустил вперед девушку, но не успел закрыть дверь, как мимо него внутрь скользнул Аякс. Значит, ему был интересен новый опыт сновидения.

Ива неспешно осматривалась. Вполне возможно, ей тоже любопытно. Пока она рассматривала огромное ложе сновидящего, низкое клине у стены, тяжелые малахитово-зеленые шторы, закрывающие окно, и черный прямоугольник плотных жалюзи за ними – он разглядывал ее. Сейчас, при свете, девушка была похожа на машину еще меньше, чем в полутьме. Привлекательное лицо с живой мимикой, легкие морщинки у внешних уголков голубых глаз. Темные густые волосы топорщатся на затылке коротким ежиком, вызывая желание прикоснуться к ним открытой ладонью, погладить. Тонкие ключицы.

– Теперь, когда Трои умер, что будет с тобой? – спросил Герард, ставя чашу с вином у изголовья кровати.

– Вернусь в Гераклион. Мой контракт прерван. Я создана для того, чтобы действовать в местах повышенной опасности. Мне найдут другую, аналогичную работу.

Аякс запрыгнул на кровать и насмешливо уставился на Герарда. Тот понимающе улыбнулся в ответ. Их работу тоже можно было отнести к занятиям с критической долей риска. Интересно, полагался ли ему личный киборг-сателлит?

– Ложись, – велел он девушке.

Ива сняла короткую куртку, сбросила туфли на низком каблуке, опустилась на покрывало.

– Я не сплю, – сказала она, когда он погасил свет, оставив лишь крошечный огонек в светильнике на столе. – Могу функционировать в режиме энергосбережения, но это, наверное, нельзя назвать сном.

– Не важно.

Герард сел около нее, положил руку ей на лоб. Ощущение настоящей, обычной кожи было абсолютным и не вызывающим сомнений.

– Просто лежи тихо и не вставай, пока я не проснусь.

– Поняла.

Оракул вытянулся рядом с неподвижной девушкой, взяв ее за руку. Аякс, утопая тяжелыми лапами в одеяле, подобрался с другой стороны, привалился горячим боком к его уху и замурчал. Рокот прибоя и отдаленное ворчание грома слышались в его низком голосе.

Герард закрыл глаза, позволяя окружающему миру растаять…

Он стоял в пустоте. Физической пустоте, наполненной неоновым светом. Тот закручивался спиралями, уносился под ноги длинными лентами цифровых кодов.

– А говорила, у нее нет мира снов, – прозвучал над ухом уверенный баритон Аякса.

Кот лежал на плечах оракула и молотил хвостом по его спине.

– Она говорила, что не спит, – возразил Герард, вглядываясь в электрическую бурю, бушующую вокруг.

– Это одно и то же, – непререкаемым тоном заявил кот.

– Нет.

Аякс фыркнул, щекоча ухо оракула длинными усами.

– Что такое сознание и подсознание?

– Продукт работы мозга, – сказал прорицатель, уже зная, в какие дебри инженерной психологии может завести их этот спор.

– У нее есть мозг.

– Значит, по-твоему, на нее можно повлиять также, как на обычного человека?

– Это вряд ли. – Аякс принюхался к холодному стерильному воздуху и попытался прикоснуться лапой к скользящей рядом колонке цифр, напоминающей вечно движущийся обод колеса Фортуны. – Все слишком… эфемерно. Не удивлюсь, если мы вообще ничего не найдем.

Он замолчал, прислушался, привстав на плече Герарда, и его мускулистое тело застыло.

Оракул тоже почувствовал.

Волна катила из пустоты. Огромная, мутная, напоминающая монолит, выточенный из опала. Аякс крепче впился в плечи спутника, прорицатель приготовился запоминать образы и знаки, которые принесет с собой вал времени. Беззвучная лавина достигла предельной высоты, заслоняя собой весь мир. Зависла на мгновение, словно раздумывая, не откатить ли обратно. И рухнула.

Иллюзия погружения в ледяную воду была абсолютной. Мощное течение пыталось сбить с ног, но Герард держался. Хотя, как он понял через несколько секунд, его усилия были излишними. Волна не влекла с собой ничего. Ни одного образа – яркого, размытого или хотя бы смутно обозначенного. Стерильная пустота.