– А как ты? – прервала молчание Соня, отрывая взгляд от пузатого, строящего ей глазки.

– Да я… вот решилась наконец как-то двинуться. Ты ж расскажешь мне, куда тут сунуться? – неловко завершила так и не начатое повествование о своей безрадостной жизни в родных краях Маринка.

Рассказывать – долгое и неблагодарное занятие, на своей шкуре придется познавать все премудрости столичной жизни, подумала Соня, а вслух сказала:

– Конечно, Мариш, подскажу, но расскажи лучше пока, как там наши, а то родители же не в курсах, только об огороде своем талдычат да ахают-охают, чтобы я не дай бог не вляпалась во что-нибудь криминальное. Им кажется, что тут мафия на каждом шагу подстерегает. И так уже десять лет, как будто мне все еще восемнадцать…

– Да ты, наверное, знаешь все равно обо всем… Кто тебя, например, интересует?

– Ну девчонки, НикВас… чем живет, что поделывает? Кто побеждал за эти годы в конкурсах? Я тут как-то сталкивалась с миской нашей года полтора назад. Я на конкурсе с ней вместе была… ну ни рожи ни кожи! Высоченная такая дылда брюнетистая.

– Это, наверное, Света. Ее каланчой так и звали. С Любомудровым встречалась. Он ее и проплатил, весь город знал, что титул куплен за пятерку баксов. А ей хоть бы хны! Ходит гордая. Смысл даже не в победе, а в том, что за бабки куплено! Мол, круто… – Маринка бы плюнула на пол, но великосветская атмосфера и обстановка сдержали ее пыл. Доведись ей оказаться в ситуации, когда заманчивый титул за деньги грозил бы лечь на ее плечи, отдалась бы, не сомневаясь. Даже в возрасте совсем не юной леди.

– Надо же… До сих пор не понимаю, как мне удалось без денег и постели победить. – Соня, сначала чувствовавшая какое-то смущение перед Маринкой, вдруг словно скинула душившую ее всю зиму шубу и осталась в легком платьице под лучами весеннего солнца. Все было безоблачно в ее жизни, и она упивалась этим, не скрывая перед подругой улыбки и удовольствия от удачно скроенной судьбы.

– Ну, тогда время другое было, – поддержала Маринка, доставая из сумочки сигареты.

Проплывавшая мимо столика официантка достала зажигалку и продолжила свой путь как не в чем ни бывало.

– Слушай, как она вот знала, что именно в этот момент я прикурить захочу? – удивилась Маринка, и Соня весело захохотала над наивностью подруги, так что с соседних столов к ним снова обратились заинтересованные взгляды.

– Ну рассказывай же уже, – отсмеявшись, вернулась она к разговору.

– Да нечего особо-то рассказывать, – усмехнулась посерьезневшая Маринка. – НикВас на конкурсах сосредоточился, только раз в год и слышно его. В офисе заправляет Пушок. Вербует девочек в Японию в клубах разводить на выпивку и закусон. Ездили тут некоторые. Возвращаются недовольные, а сами тачки и квартиры потом покупают, но то давно было, сразу после твоего отъезда, а в последнее время, говорят, там заработки упали. Слишком много понаехало русских. Цены сбивают. – Маринка смачно затянулась и выпустила дым из носа, скосив к нему глаза, от чего стала похожа на вороватую лисицу. – Татьяна замуж выскочила сразу после конкурса. Ну, помнишь, вице-то которая стала…

– А, продавщица… – Соня прыснула. – Так-то на нее бы никто не позарился, а с титулом – пожалуйста, завидная невеста.

– Да она завидная была и без титула, столько наворовала-то… – зло сузила глаза Босая.

– Ой, Маринка, не будь такой завистливой, – кокетливо пропела Соня, краем глаза замечая, как интерес к их столику буквально густеет в дымном сигаретном воздухе «Грааля».

– О! черт… вот забыла… Ушастик-то, знаешь, где-то в Москве, но говорят… – Маринка понизила голос и прошептала: – Блядует, причем как-то очень низкопробно, стоит где-то на дороге…

– Надо же, – вздохнула Соня. – А ведь я с ней более близко дружила, чем с тобой даже…

– Судьба…

И в этот момент к ним наконец подвалил пузатый, косившийся на Соню с самого начала вечера. С ним был такой же крупный мужчина, заполнивший собой все кресло напротив диванчика, где сидели подруги, без остатка. Маринка дернулась было по-хамски отвергнуть непрошеных гостей, но Соня первой успела взять нужный тон и в ответ на просьбу-предложение угостить их чем-нибудь покрепече «EVIANA» кротко и коротко промолвила:

– Виски с колой, если не возражаете. Маринка с удивлением глянула на подругу, но противиться не посмела, а присаживающиеся у столика мужчины уже наперебой хохмили, перемежая старинные проверенные анекдоты новомодными шуточками в стиле бывалых кавээнщиков. Так они познакомились с Боровом.

В этот вечер им не удалось больше поговорить на женские темы и припомнить старых знакомых. Ближе к полуночи, когда народ стал разъезжаться по клубам, Соня, получив пригласительные на день рождения хозяина «Империала», сослалась на головную боль и уехала домой, а Босая, по-видимому, отправилась зажигать с новым знакомым по закольцованному маршруту «First» – «Лето» – «Кабаре», чтобы наутро позвонить Соне и похвастаться, что ей снимают квартиру и берут с собой в Милан на шопинг.

– А как же твой парень? – успела спросить Соня. Про него Маринка рассказывала еще по телефону, только дозвонившись до подруги и заливаясь кукушкой, хотя Соня вовсе и не просила знакомить ее с подробностями личной жизни Босой, но так уж устроены девочки.

Вспомнив Босую и гадая, будет ли она здесь, Соня припарковала свой «LEXUS 330» напротив входа в недавно открытый бутик «GUERLA NY», взяла из бардачка пачку «VIRDJINIA SLIMS» (других не признавала), набросила на плечо один конец легкого шарфика KENZO – ну вот, почти готова – и выпорхнула из автомобиля, едва не споткнувшись о мерзлые сколотые ледышки, сокращавшие парковочные места больше чем вдвое, так как горы их не успевали вывозить с центральных улиц, и приходилось ставить машину между двух терриконов.

В «Люкс-кафе» было шумно и весело-пьяно. Вечеринка еще по-хорошему и не успела начаться, а уже появились первые жертвы. Изрядно набравшийся за каких-то полчаса Лисов влез на сцену и вместо поздравлений юбиляру понес что-то о продажности и вседозволенности власти капитала. При этом он неприлично вихлял бедрами и недвусмысленно тыкал рукой в направлении столика, где восседал Боров с несколькими модельками и особо приближенными друзьями.

Когда побитого Лисова выволокли из зала, основная масса гостей еще только разоблачалась в гардеробе. Уже здесь начинался парад тщеславия и ярмарка пафоса, когда губы не успевали скривиться, оценивая платье подруги, а надо было уже складывать их для поцелуя. Эти вечеринки… как же они надоели, как опостылел весь этот лживый мир, но как же притягателен он, как манит вновь и вновь нарядиться в безумное платье от Готье или Кабальо и прошелестеть мимо ошеломленных олигархов, спровоцировав зависть ближайшей подруги, прикоснуться к ее щеке змеиным жалом и прошептать в надушенное ушко: «Как дела, милая?», зная, что дела так себе и ничего поправить невозможно.

На вытаскиваемого за дверь мимо прихорашивающихся у огромного зеркала гостей Лисова глядели мельком, обдумывая первые фразы и свое появление у столиков, где кто-то уже откупоривал шампанское и обменивался первыми впечатлениями об организации дня рождения и пытался предугадать, чем и кто будет сегодня удивлять достопочтенную публику, которую удивить не так-то просто.