сгорбленными фигурами священников, которые читали охриплыми голосами тихие неразборчивые молитвы. А один раз он увидел в проходе величественный актовый зал, такой яркий, что его золотой свет ненадолго ослепил Феликса, и ему пришлось несколько секунд поморгать и протереть глаза, чтобы вновь привыкнуть холодному свету лодочного фонаря. Когда он это сделал, то комната пропала, а за место нее осталась лишь голая скалистая стена.

Через некоторое время река сделала крутой поворот, и Феликс обнаружил, что его лодка уперлась в тупик. Перед ним была ровная, ничем не выделяющаяся стена, если не считать гладкого рисунка, изображенного на специально подготовленной поверхности, похожей на кирпичную стену с желтоватой штукатуркой. По стилю рисунок напомнил Феликсу изображения, которые можно было увидеть на древних церковных фресках и картинках в святых писаниях. На рисунке был изображен грубый профиль бородатого мужчины, прикованного цепями к еще двум другим высоким людям. Из-за того, что свет был очень тусклым, Феликс не мог разглядеть лица этих людей, и поэтому немного наклонился вперед, в надежде, что под другим углом у него получится их рассмотреть. Но как только его руки коснулись рисунка, он почувствовал, как маленькая лодка под его ногами резко пошла ко дну. Руки среагировали быстрее, чем мозг успел все осознать, и Феликс успел ухватиться за небольшую выпуклость, которая была в стене. Повиснув над черной рекой, Феликс увидел, что свет вокруг стал более теплым и мягким, будто в пещеру откуда-то пробилось утреннее солнце. Как только он об этом подумал, то тут же осознал, что уже не висит, а лежит на горизонтальной поверхности. Рисунок вдруг потерял свои четкие очертания, превратившись в потертую мозаику из грязной разноцветной плитки. Несколько секунд Феликс лежал, пытаясь осознать происходящее, а затем, прямо около его головы, опустилась большая волосатая нога. Посмотрев наверх, Феликс увидел, что над ним навис какой-то мужчина, который, как и следовало ожидать, смотрел перед собой, и совершенно не замечал распластавшегося у его ног маленького человечка.

Поднявшись на ноги, Феликс смог лучше осмотреть помещение, в котором он внезапно очутился. Сейчас он находился в просторной квадратной комнате, сильно напоминающей имперские бани с их мозаичными стенками и похожими на высокие ступени скамейками. Такое впечатление дополняли и маленькие окна, которые находились у самого потолка, что в свою очередь говорило о том, что помещение находилось под землей, так как через них была видна выложенная желтыми камнями дорога и пробивающиеся в комнату яркие лучи солнца. На этом сходство с банями заканчивалось, так как на маленьких окнах, за место красивых витражей, Феликс увидел грубые решетки, а само помещение было грязным и затхлым. Кое где на стенах были видны пятна крови, повсюду была разбросана старая солома и какие-то тряпки, а посередине комнаты располагался небольшой очаг, едкий дым от которого выходил сквозь прутья решеток на окнах.

Пока Феликс осматривал помещение, мужчина, который стоял рядом с ним, отошел в другой конец комнаты, и усевшись на каменные скамейки, принялся что-то вертеть у себя в руках. Теперь, когда Феликс привык к полумраку помещения, он сумел разглядеть еще несколько силуэтов людей, большинство из которых, так же, как и мужчина, сидели на высоких помостах, словно курицы на насестах.

Подойдя к ближайшей фигуре, Феликс без промедления признал в ней Арка. Первый претор теперь выглядел точь-в-точь таким, каким он изображался на многочисленных статуях и рисунках, которые можно было увидеть по всей империи. Средних лет мужчина, не высокий, но и не низкий, он мог бы стать идеальной моделью для скульптора, решившего слепить статую типичного солдата. Тело Арка теперь было еще сильнее развито, а на выпирающих мышцах появились еще более глубокие и уродливые шрамы. Но самым заметным был шрам, который огибал его крепкую шею. Он был грубым, похожий на работу неумелого портного, по пьяни взявшегося за иглу. Изменилось и лицо воина, которое теперь было более угловатым, с квадратной челюстью и небольшой бородой. Темные волосы были коротко подстрижены, и на них был надет железный обруч. Одежда же на нем была свободной, как и у того мужчины, который недавно стоял около Феликса, и походила на невзрачную тунику, а на ногах были надеты сандалии. Другие люди, которые сидели рядом с Арком, тоже были одеты в одинаковые поношенные и грязные туники. Все это навело Феликса на мысль, что первый претор Стелларии все еще находится в плену у ашурийцев. Только вот непонятно, как ему удалось выжить? Может быть палач решил не убивать свою последнюю жертву? Но почему-то Феликсу в это мало верилось, особенно когда он увидел безобразный шрам на шее у Арка.

Пока он раздумывал, одна из неясных фигур, которые можно было увидеть сквозь поднимающийся к решеткам дым, встала на ноги, а затем, пройдя несколько шагов, упала, и Феликс отчетливо услышал звон цепей, за которым тут же последовал негромкий детский вскрик.

— Сколько можно! Сиди на месте, мелкая дура! — злобно прорычал бородатый мужчина, который недавно стоял около Феликса. — И чего твои ноги все не уймутся? И как только земля выдерживает такую недотепу как ты? О милостивые боги, ну куда ты опять собралась?

Фигура, которая была ростом не меньше Арка, уже успела подняться на ноги, и снова по-детски всхлипнув, посеменила в другой конец комнаты, где находилась железная дверь. Схватившись за ручку, она потянула ее на себя, но дверь не поддалась.

— Успокойся, дуреха. — пригрозил бородатый мужчина, и поднявшись на ноги, направился к двери. — Тебе так не терпится отдать свою жизнь?

Пройдя вместе с мужчиной, Феликс увидел, как фигура у двери сжалась в комок, но все еще не выпускала из рук железную ручку. Сначала Феликс подумал, что это взрослая девушка, но как только подошел достаточно близко, чтобы рассмотреть ее лицо, понял, что перед ним сидит совсем еще ребенок. Если судить по ее испуганному лицу, то ей было не больше восьми — девяти лет, но вот только ее большой рост вводил в заблуждение. Догадаться было не сложно, что перед ним сидела ферасийка.

— Ну и чего ты собралась делать? — нахмурив брови, спросил мужчина. Он был обычного роста, и если бы его лицо размалевать узорчатыми татуировками, то он без труда смог бы сойти за никса.

Услышав недовольный голос мужчины, девочка резко отпустила дверь, и накрыла голову руками, словно боясь, что тот сейчас ее ударит. Снова послышался звон металла, и Феликс только сейчас увидел, что мужчина и девочка были скованны одной длинной цепью. Заметив ее испуганный жест, глаза мужчины на секунду смягчились,