1893: 214, 227]297. Фактически это было возвращение к модели XVII столетия (которая сама по себе тоже была основана на более ранних образцах) – гарнизонные и полевые войска являлись частью единой структуры и были тесно связаны друг с другом. Благодаря такой децентрализации военного устройства (и Областной реформе) русская армия могла теперь оперативно реагировать не только на внешние угрозы, но и на восстания в приграничных областях империи.

Гарнизонные войска, созданные в 1711 году, не стали заменой региональному ополчению в южных и юго-западных землях Русского государства. В 1713 году, когда угроза военного конфликта с крымско-татарскими войсками вновь стала явной, из этого ополчения было сформировано полурегулярное поселенное войско – ландмилиция. Полки ландмилиции укомплектовывались людьми, которые владели землей в этих регионах, и потому, как и прежние ополчения такого рода, были особенно заинтересованы в защите этих мест от набегов. В 1714 году, после окончания войны с Турцией, эти полки были временно распущены по домам, а потом и окончательно расформированы298.

По-видимому, для обороны степного пограничья правительство Петра задействовало модели военной организации, которые уже использовались в прошлом; то же можно сказать и о дальнейшей русской экспансии на юг и юго-запад. В 1718 году было начато строительство новой засечной черты – Царицынской сторожевой линии [Бусева-Давыдова, Крашенинникова 1995: 282]299. После завершения строительства укреплений русская сельскохозяйственная колонизация степи продолжалась вплоть до второй половины XVIII столетия, пока калмыки и прочие кочевые племена окончательно не были выдавлены с этих территорий [Khodarkovsky 1992: 215–216, 219, 229–235]. Раньше Петр не занимался возведением засечных черт, если не считать таковой сооруженную в 1706–1708 годах укрепленную линию Псков – Смоленск – Брянск, но эти фортификационные сооружения были устроены совершенно иначе.

Впоследствии, в 1723 году, были сформированы пять (а потом и шесть) полурегулярных полков ландмилиции. В этих войсках служили мелкие землевладельцы – так называемые однодворцы; около 90 % однодворцев проживали в южных областях Русского государства. В предыдущем столетии именно они составляли основу нескольких южных полков. Владея землей и неся военную службу, однодворцы претендовали на то, чтобы быть причисленными к помещичьему сословию. Впрочем, эти притязания не имели под собой достаточных оснований, так как однодворцы не имели возможности содержать себя во время военных кампаний – разве только за счет каких-то уловок и махинаций. В результате в конце XVII века они служили в местных войсках и платили денежные и натуральные налоги вместо крестьян, которых у них не было. Весь XVII век социальный статус русского провинциального дворянства постоянно падал, и однодворцами становились люди, лишившиеся из-за бедности и запустения всех своих поместий, кроме одного хозяйства (двора). При Петре положение представителей этого сословия стало еще хуже, и они были окончательно лишены права называться дворянами. В 1720-х годах из них было образовано новое податное сословие – государственные крестьяне. Тем не менее в некоторых губерниях знание местности и военный опыт по-прежнему давали однодворцам право на особый статус и право на службу в ландмилиции. Ландмилиционеры состояли на военной службе летом, а зимой возвращались домой. В некоторых областях хозяйства были достаточно богатыми, чтобы позволить себе во время сельскохозяйственного сезона обходиться без одного из членов семьи, служившего в ландмилиции; полки, укомплектованные такими однодворцами, в военном отношении мало чем уступали регулярным частям. Полковник Манштейн, состоявший на русской службе, высоко отзывался о боевых качествах однодворцев в конце 1720-х годов, говоря, что «это превосходнейшее войско в России» [Manstein 1968: 44–47, 94–95; Манштейн 2012; Белявский 1984: 17–19; Esper 1967б: 127; Рабинович 1971: 138–141]300.

Своевременное создание ландмилиции, реформа гарнизонных войск и строительство новой засечной черты привели к тому, что у Русского государства появились вооруженные силы, которые могли не только защищать оседлое население степного пограничья от набегов (и подавлять восстания), но и, в случае необходимости, участвовать в военных кампаниях. Таким образом, к 1720-м годам в составе русской армии были войска разных видов, у каждого из которых было свое предназначение. А именно: регулярные полевые полки, регулярные гарнизонные полки и несколько полков ландмилиции. Последние два вида войск главным образом были заняты поддержанием порядка в южных регионах Русского государства и военной поддержкой сельскохозяйственной экспансии в степь. Тем самым царское правительство признало тот факт, что русские вооруженные силы должны быть готовы к выполнению различных задач. Действительно, поначалу Петр создавал армию, которая должна была противостоять одной-единственной европейской державе – Швеции. Только после Прутского фиаско руководство страны осознало необходимость перемен в военном устройстве и создании различных типов войск (со схожими обучением и подготовкой), которые могли бы противостоять различным врагам Российской империи301.

Доминирование России на море и окончание Северной войны

Реорганизация гарнизонных войск, особенно на юге, и создание ландмилиции не приблизили Петра I к победе в Северной войне. Балтийские провинции были заняты русскими войсками, но шведы не собирались отдавать без боя принадлежавшую им Померанию. Великобритания и другие страны, участвовавшие в войне за испанское наследство, не хотели, чтобы конфликт между Россией и Швецией перекинулся на территории Габсбургов, и были недовольны тем, что Карл XII затягивает эту, казалось бы, проигранную войну. Хотя в 1712 году положение Швеции еще не выглядело полностью безнадежным, дела ее становились все хуже. Объединенные войска России, Дании и Саксонии захватили Фридрихштадт, Штральзунд и Штеттин. В 1713 году капитулировала армия Стенбока. Тем временем русская армия при поддержке флота захватила Або и другие прибрежные крепости, к концу 1714 года почти полностью вытеснив шведов из южной Финляндии. В том же 1714 году в Гангутском сражении русский флот одержал свою первую крупную победу на море.

Распад Шведской империи был временно отложен благодаря возвращению домой Карла XII после пятилетнего отсутствия (1714). Поначалу международная ситуация благоприятствовала шведам. Великобритания вновь была готова если не вступить в войну на стороне Швеции, то поддержать ее в противостоянии с Россией. Английский король Георг I, как и прусский монарх, был недоволен тем, что Россия агрессивно расширяла сферу своих интересов на Балтике – особую тревогу Англии и Пруссии вызвали брак племянницы Петра I Анны с герцогом Курляндским и переговоры русского царя с герцогом Мекленбургским. Эти факторы практически перевесили неприязнь Георга к Швеции, которая активно поддерживала якобитов. Если говорить о Речи Посполитой, то не только политические враги Августа II были недовольны вмешательством России в польские дела, но и он сам опасался русского вторжения и был обеспокоен все более тесным сотрудничеством между Русским государством и Пруссией. Швеция вела умелую дипломатическую игру, проводя одновременно переговоры с Россией и Англией; в то же время Карл XII нанес еще один отвлекающий удар по Норвегии.

Смерть Карла от шальной пули во время осады Фредрикстена (1718) не улучшила, а, скорее, осложнила ситуацию для Петра. В 1719 году в переговорах приняла участие выступившая защитницей шведских интересов Франция, в Балтийское море вошла английская эскадра, а все прежние союзники России перестали ее поддерживать. Швеции удалось заключить сепаратные мирные соглашения со всеми остальными участниками Северного союза. Новые шведские монархи – королева Ульрика Элеонора и ее супруг Фредрик I Гессенский – по условиям Стокгольмского договора (январь 1720 года) охотно уступили Пруссии бывшие шведские владения в Померании. Дания, не способная нанести Швеции долгосрочный военный ущерб, в июне того же 1720 года заключила со Швецией Фредриксборгский договор, отказавшись от большей части своих территориальных притязаний. Все это время шведское правительство надеялось на то, что другие европейские державы, опасаясь роста военной мощи России, настоят на возвращении Швеции утраченных балтийских провинций. Однако в итоге озабоченность Франции и Англии своими внутренними делами и начавшиеся рейды русского флота на