их обвиняли в хранении наркотиков в загородном доме Ричардса в Западном Сассексе, и было понятно, что газеты проявят неимоверный интерес к судебному разбирательству, назначенному на конец июня. Впрочем, к тому времени публику интересовали не столько двое из The Rolling Stones, а женщина, бывшая с ними во время ареста. Марианна Фэйтфулл в то время она все еще была замужем за другом Джона, Джоном Данбаром из галереи «Индика» (да, их мир был очень тесен) — и, по словам полиции, когда ее друзей задержали, из одежды на ней был только белый меховой ковер.

Ей ничего не вменяли, и на суде ее не было. Во всяком случае, физически. Однако она, несомненно, была там духовно, в виде вирусного слуха о том, что полиция, ворвавшись в дом, увидела, как Мик Джаггер откусывает по кусочку от шоколадного батончика «Марс», засунутого в вагину Марианны.

Этот слух ни на мгновение не походил на достоверный. Да и не должен был походить. Это была неправда. И он не упоминался в суде — хотя о наготе и ковре госпожи Фэйтфулл там было сказано немало. Он не имел никакого отношения к делу. Но Джон, хоть и дружил с Миком Джаггером, все же, как и другие битлы, наслаждался теплым огоньком злорадства, когда видел своего главного соперника настолько смущенным, — и смеялся, упоминая пикантные подробности о вокалисте The Rolling Stones. «А слыхал, Мик Джаггер носит гульфик на сцене?» — сказал он мне однажды. Может, и это было неправдой. Но он это рассказывал. Он всегда любил сплетни.

Причина, по которой столь многие хотели верить (а некоторые, возможно, верят до сих пор) в эту байку о батончике «Марс», очень проста: такая история подходила тщательно продуманному образу The Rolling Stones — развратные рокеры с длинными патлами, со свитой из голых бесстыдниц, приверженок свободной любви, и все до одного на наркотиках.

А Beatles почтила сама королева! Вокруг них все еще сиял ореол «мальчиков-зайчиков», на котором так настаивал Брайан Эпстайн. Они были слишком значительны, слишком любимы всей нацией, чтобы подпасть под полицейское расследование из-за наркотиков, хотя их таблетки, «травка» и ЛСД едва ли для кого были тайной. Вот дубина закона и нашла себе иную жертву — и обрушилась на The Rolling Stones.

Где не было пытливых полицейских — так это в открытом море, и потому в конце июля Джон, Джордж и Ринго вместе с женами и группой сотрудников отправились на Средиземное море. В их полку прибыло — появился молодой человек, которого Джон быстро прозвал Алекс-волшебник. Яннис Алексис Мардас — так его звали по документам, — обаятельный грек, мастер по ремонту телевизоров, в грезах мнил себя гением-электронщиком. Джон познакомился с ним через Джона Данбара, у которого Алекс в то время жил, и сразу же разволновался, услышав об удивительных изобретениях, над которыми работал ремонтник, — краска, под которой все становится невидимым; обои-динамики; еще одна краска, меняющая цвет автомобиля по щелчку…

Если все это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, — это потому, что так оно и было. Но Джон, забыв о своем легковерии, мигом купил у изобретателя «Коробку пустоты» — пластиковый ящик с мигающими лампочками, которые загорались и гасли, пока не кончилась батарея. Практичная Синтия никогда не понимала привлекательности этой игрушки и не доверяла волшебству Алекса Мардаса.

Но тогда они с мужем были на разных волнах: Джона всецело захватили безумные идеи юноши, и, когда Алекс предложил битлам отправиться в Грецию и купить там остров, они так и сделали.

Джон говорил: «Мы будем там жить. Возможно, всегда. Домой будем иногда заезжать по делам. А может, станем проводить там шесть месяцев в году. Это будет фантастика… Целый остров — и только мы одни… Найдем несколько домиков, сколотим, отремонтируем и заживем одной коммуной».

Спустя годы Джордж поведал эту историю в «Антологии Beatles». «Мы взяли в аренду яхту и плавали вдоль побережья в районе Афин, туда-сюда, смотрели на острова… Было здорово. Мы с Джоном все время были под кислотой, сидели на носу лодки и бренчали на укулеле… Солнце сияло, и мы часами напролет играли «Харе Кришна»… В конце концов мы высадились на небольшом пляже… но он был усеян галькой. Алекс сказал: «Да и ладно. Попросим военных, приедут и все уберут». Мы вернулись на лодку, отплыли… а, и махнули на все».

В таком состоянии Джон и пребывал все лето 1967 года. Безгранично богатый, обласканный миром, при всем своем уме он в упор не видел шарлатанских трюков и много чего еще. Он скучал. Он все чаще принимал ЛСД. Его дух томился от пустоты, и он готов был подружиться с каждым, кто мог его развлечь, или гнаться за любым новым чудачеством, мелькнувшим на горизонте жизни.

40. «…Я понял: мы в беде. Я не питал иллюзий насчет того, что мы умеем помимо музыки, и мне было страшно»

Когда Джордж впервые пригласил Джона на выступление Махариши Махеш Йоги, тот сперва хотел отшутиться: «Да на кой мне слушать какого-то индийского факирчика?» Но Джордж, который уже два года следовал духовному пути, был серьезно увлечен и надеялся, что святой человек даст ему мантру. Да и Джона, если отбросить шутки, йог заинтересовал. И вот трое битлов в модных кафтанах появились в отеле Hilton на лондонской Парк-лейн во второй половине дня 24 августа 1967 года вместе с Патти и разношерстной свитой разряженных контркультурщиков. Ринго был вместе с Морин, ожидавшей второго ребенка.

То, что Махариши, миниатюрный мужчина средних лет в белой одежде, с бородой, распущенными волосами и скрипучим хитрым смехом, выбрал именно этот момент, чтобы принести свое «Движение духовного возрождения» (участницей которого уже была Патти) в Лондон, причем в самый модный и дорогой отель Hilton, вовсе не было случайностью. Это говорило о проницательном маркетинге.

Тем не менее Beatles поразились, а Джона очаровала лекция по «лайт-медитации» — способу подняться над суетой мира и без особых усилий достичь чистого осознания. Верить в Бога не требовалось. Это было удобно, ибо Джон и не верил. Медитации хватит, чтобы успокоить ум. И самое главное, не было ни кроватей с гвоздями, ни необходимости часами повторять религиозные песнопения, как те монахи, которых Джон навоображал в «Tomorrow Never Knows». Техника Махариши занимала всего полчаса в день. В качестве взноса — недельный доход один раз в год. Звучало как хорошая сделка.

После того как битлы лично встретились с Махариши, все трое согласились присоединиться к гуру и