Но государственная целесообразность брачного выбора была основана глубоко и ответственно, и Цесаревич, приехав в Копенгаген, сделал своё предложение. Что было дальше? Об этом красноречиво рассказывает его письмо отцу, в котором он пишет о глубоком взаимном горе его и Дагмары и о том, что это горе и потеря Николая их очень сблизило и душевно породнило. И он надеется, что их взаимность станет возрастать и приведёт к полному пониманию друг друга.

Из этих строк хорошо видно, что два молодых искренне религиозных человека, переживших большое сердечное страдание, словно волею Божьей нашли своё утешение и спасение друг в друге.

А вслед за этим счастливым слиянием двух сердец последовало прибытие принцессы в Кронштадт. О, как её приветствовали… Роскошь и мощь великой империи ошеломляюще воссияли перед датскими гостями. Здесь было всё – и парад грозного Балтийского флота, и прибытие для встречи всей императорской семьи, и представление бескрайнего великолепия императорского Двора.

Затем просияла свадьба, началась жизнь молодой семьи в Аничковом дворце и вхождение датчанки в русский высший свет. Ей это удалось с блистательной лёгкостью! Весёлая, открытая, обаятельная, мягко тактичная со всеми, она была радостно принята высшим обществом.

А в семье она со светлой естественностью заняла своё место счастливой супруги, а потом и счастливой матери, хотя супруги казались весьма и весьма разными людьми. Дагмар (отныне – Мария Фёдоровна!) любила общество, любила блистать на балах (по свидетельствам многих людей – «танцевала как сумасшедшая!»), а Александр Александрович и с людьми сходился непросто, и для высшего света порой выглядел «мужиковато», и придворной жизнью откровенно тяготился. Она казалась ему неинтересной и утомительной.

С. Д. Шереметев, бывало, с некоторой дружеской иронией говорил о том, что «на придворные вечера его и калачом не заманишь». Но два эти истинно разных человека глубоко и искренне любили друг друга. Всю жизнь любили. К тому же Мария Фёдоровна при всей её сиятельной лёгкости и общительности оказалась и неплохой Хозяйкой. И мы имеем в виду отнюдь не малое домашнее хозяйство, а то отнюдь не малое благотворительное, что было ей поручено.

Вскоре после свадьбы императрица передала Марии Фёдоровне опеку над многочисленными благотворительными учреждениями. Заботливая молодая хозяйка тут же принялась за свои новые заботы. Ей удалось ввести в жизнь этих организаций немало полезных новшеств, и она строго следила за их исполнением. Её проверки порядка происходили часто, а иной раз и почти ежедневно.

Сотрудники знали, что она может в любом пансионе или больнице появиться внезапно и совершенно вдруг! И за такую деловитую настойчивость её и любили, и побаивались. Такими делами она занималась непринуждённо, свободно приходила на кухню, брала ложку у повара, и сама пробовала только что приготовленный обед для больных и сирот.

А во время русско-турецкой войны она стала сестрой милосердия, и о своей работе так писала брату в Данию: «У меня такое чувство, будто все они, и матросы, и солдаты, все, дороги и близки мне… Единственно, что приносит утешение в это жуткое время – работа для них, для раненых, для больных, слать им посылки, чтобы они могли легче пройти то, что им предстоит».

Всё в этой семье сложилось самым лучшим образом, и Александр III в своём дневнике сказал об этом с простой и спокойной радостью: «…Я наследовал от моего брата и престол, и такую жену, как Мини… Такую жену, как я имею, дай Бог каждому иметь, и тогда можно быть и спокойным, и счастливым».

А далее следуют слова истинного семьянина, своей родительской заботой напоминающего человека из самого простого народа: «Моя единственная забота и молитва, чтобы Господь даровал нам детей, и как бы я был счастлив, если б мог уже писать в конце этого журнала (дневника) как отец семейства или, по крайней мере, быть уже уверенным в этом». Первый ребёнок (сын Николай) появился в их семье в 1868 году, а потом пришли в мир земной Георгий, Михаил, Ксения, Ольга. Детей любили, но их не баловали. Как вспоминала великая княжна Ольга: «Нас держали в строгости, стол был простой, никаких излишеств, часто гречневая или овсяная каша, молоко, чёрный хлеб».

Александр Александрович близко к сердцу принимал семейные дела и даже подбор кормилиц (императрица сама не кормила детей) не доверял придворным дамам, а поручил это сделать начальнику своей охраны, старому генералу Черевину. И распорядился, чтобы кормилица «по своему типу» была схожа с его Мини (Марией Фёдоровной)! И в свои императорские годы Александр Александрович не упускал из виду вопросы воспитания детей. Например, он назначил преподавателем истории профессора Ключевского и предоставил ему полную свободу преподавать то, что он считает первостепенно нужным. Советы и указания учителям давал крайне редко. (Например, того же Ключевского попросил научить сына Георгия извлекать уроки из былых русских исторических событий).

…Став императором, Александр Александрович ни в чём не изменил своего отношения к семье. Дивным образом любовь супругов не выцветала с годами, ежели им случалось какое-то время пожить в некоторой разлуке, то они тосковали друг о друге и ежедневно переписывались. Годы не убавили любви и дружбы, об этом хорошо замечено в воспоминаниях художника Бенуа: «Мы воспроизводим их немного издалека, но это не изменит их сути. Одета государыня всегда была очень скромно, без какой-либо модной вычурности, и лишь то, что её лицо было сильно нарумянено (чего не могла скрыть и чёрная вуалька), выдавало известное кокетство… Отношения супругов между собой, их взаимное внимание также не содержали в себе ничего царственного. Для всех было очевидно, что оба они всё ещё полны тех же нежных чувств, которыми они возгорелись четверть века назад. Это тоже было очень симпатично».

Да, окружающих это не могло не радовать, а этих окружающих людей всегда было много, ведь царица везде неотступно сопровождала мужа в его поездках и всегда брала с собой детей. Родители много времени проводили со своими детьми. Отношения были самыми простыми и добродушными. Например, одним из развлечений малышей было, играя, скатиться кубарем по широкой спине богатыря-отца или же скользить по зеркальному паркету дворцовых зал, сидя на роскошном парчовом или атласном шлейфе своей прелестной мамы. Сохранилось немало воспоминаний об этих семейных развлечениях, когда мама со смехом катала всех по очереди, а особенно тех, кто был успешен в детских учебных трудах.

Семья была с императором во всех его поездках по стране. И 17 октября 1888 года они все чудом избежали смерти при крушении их поезда под Харьковом. Всё