С первого взгляда Трифф не разглядел в парне, переступившем порог лавки, ничего особенного. Ну кроме того, что он недокровка. А прозвучавшее предложение заставило заинтересоваться лишь одну половину ювелира: заказ на сотню пряжек из серебряной филиграни. Усердия здесь требовалось немного, больше времени, и как раз за время незнакомец обещал заплатить очень щедро. Даже вручил половину оплаты в задаток.

Трифф Тьезаре знал, что задавать лишние вопросы – вредно для здоровья, но, когда заказчик попросился остаться и поработать в лавке, разумеется, занимаясь своими делами и не встревая в чужие, любопытство пересилило осторожность, и так основательно притупившуюся за долгие жизни, проведенные в чужом мире. Тем более взглянуть было на что: парень вплетал какую-то лозу в готовые пряжки, делая это с ловкостью и изяществом настоящего мастера. А потому мысль о том, что при должном обучении из незнакомца можно сделать отличного ювелира, возникшая неосознанно, осталась в голове Триффа всерьез и надолго.

Он явно был приезжим, это паренек, значит, следовало не откладывать дело в долгий ящик. К рассвету весь заказ был готов. Трифф, устало пройдясь бархоткой по гладким изгибам пряжек, подхватил шкатулку с последней партией и отправился в дальнюю комнату, где всю ночь напролет, не смыкая глаз, трудился усердный молодой человек, так отменно подходящий на роль будущего хозяина ювелирной лавки.

Трифф от двери полюбовался еще раз отточенными, скупыми движениями тонких пальцев. Поставил на стол свою ношу. Подвинул поближе стул, присел, дождался, когда парень поднимет взгляд, и спросил:

– Как вам нравится город?

Наверное, можно было обойтись без расспросов издалека, но ювелир чувствовал себя слишком взволнованным, чтобы с места в карьер раскрывать свои карты. Предложение более чем достойное, заманчивое, лестное, и все же как знать – вдруг обнаружится причина, по которой весь план рухнет, даже не начав воплощаться?

– Красивый, – коротко ответил парень, не забыв улыбнуться.

Это сочетание сосредоточенности и улыбок, удивительно похожих на искренние, подкупало даже больше умелых пальцев. Триффу следовало бы остановиться на минутку и задуматься о том, что у парня явно был очень хороший наставник, вполне возможно, не просто вышколивший своего ученика, а вложивший в его голову и тело много разных навыков. Следовало бы вспомнить об осторожности, одним словом. Но сейчас, когда очередная цель, еще вчера казавшаяся недостижимой, стала так близка…

– Вы бы хотели здесь жить?

Парень вновь вернул свое внимание упругой лозе, но улыбаться не перестал:

– Живут не где-то, а, главным образом, на что-то.

И обыденная мудрость вкупе с непосредственной прямотой тоже отозвались в душе Триффа долгожданным эхом. «Он хорош», – восторженно думал ювелир, не осознавая, что где-то, глубоко в сознании, между этими двумя словами прячется еще одно, в корне меняющее смысл фразы.

Слишком хорош. Даже голову бреет, как подобает при исполнении любого тонкого и тщательного дела.

– Работа для умелых рук всегда найдется.

– Это предложение? – спросил парень, не поднимая глаз от очередной пряжки.

Другой на месте Триффа теперь уж точно насторожился бы. Догадливость хороша, но ее у работника должно быть меньше, чем у нанимателя. Или, по крайней мере, она должна быть хорошо укрыта от любопытных глаз.

– У вас есть способности.

Бритоголовый усмехнулся. Скорее, даже хмыкнул. Впрочем, возражать не стал.

– Нужно лишь немного обучения. Под началом мастера, разумеется. И вы сами вскоре станете мастером.

Парень не ответил, продолжая вплетать лозу в серебряное кружево. Трифф не рассчитывал на мгновенное решение, но весь предыдущий короткий разговор словно бы намекал, что если сделка состоится, то либо сейчас, либо никогда. А чем дольше в комнате висела тишина, тем меньше шансов становилось у первого возможного исхода событий. На третьей минуте молчания ювелир мысленно вздохнул и собрался уже попрощаться с надеждой в ближайшие дни обрести помощника, когда раздался звон колокольчиков, потревоженных входной дверью.

– Кто бы это в такую рань? – недоуменно спросил сам себя Трифф, но понял, что сделал это вслух, только получив нежданный ответ:

– Мои наниматели.

А, вот в чем дело! Вот почему он молчал так долго!

Ювелир почувствовал, как сердце в груди снова забилось проснувшейся пташкой. Конечно, если парень связан другими обязательствами, он не волен давать кому-то обещания. А главное, услуги всегда можно перекупить, это лишь со свободой не всегда получается.

Их оказалось двое. Один высокий, слегка худощавый, спокойный, как безветренное небо. Второй пониже, заметно крепче и непоседливее. Ничего примечательного во внешнем виде пришельцев не было, кроме шляп, надвинутых почти по самые брови. Одеты оба были добротно, но небогато, стало быть, все то, что они могли предложить своему работнику, имелось и в распоряжении ювелира. А может, он даже был намного богаче.

– Чем могу служить? – осведомился Трифф, выходя к гостям.

– Заказ исполнен? – в ответ поинтересовался крепыш.

– Позвольте заметить, что лично от вас я не получал никаких заказов, – холодно ответил ювелир.

– Он говорит об этом. – Бритоголовый, подошедший вслед за Триффом, открыл крышку шкатулки, показывая плоды совместного труда.

На серебряном фоне плети лозы, переплетенные причудливым образом, выглядели намного зеленее, чем раньше, почти изумрудными, и теперь стали похожи на праздничные украшения, как их и назвал парень. Правда, не уточняя, к какому празднику они приготовлены.

– Замечательно, – кивнул высокий, взял одну из пряжек в руки и покрутил между пальцами. – Отличная работа.

В его голосе послышалось удовлетворение, но на лице по-прежнему ничего не отражалось, кроме равнодушного спокойствия.

– И справились вы в срок.

– Я не взял бы заказ, если бы не был уверен, – гордо сказал Трифф.

– Значит, мы в вас не ошиблись.

Краем глаза ювелир заметил, как бритоголовый парень кивнул, словно что-то подтверждая, а в следующее мгновение ощутил острую боль в заломленных за спину руках.

– Что… Зачем… Почему?

Обиднее всего было разочаровываться в собственном выборе. Предательства Трифф не ожидал. Наверное, потому, что несколько жизней назад перестал осторожничать. В этом мире он мог потерять только очередное тело, обустроенное в соответствии с каким-то желанием, не более. А такая потеря всегда являлась началом нового пути, заманчивого своей непредсказуемостью, причем в дорогу отправлялся уже не желторотый юнец, но и не растерянный, запутавшийся в настоящем старик.

Он ведь всегда заранее знал, какие шаги нужно сделать. Почему же сейчас так постыдно оступился?

– Это был особый заказ, – пояснил высокий, подходя ближе к ювелиру, выгнувшемуся дугой. – Особому заказу всегда требуется особый исполнитель, как можно догадаться. Но вы… Вы оказались слишком особым, если так можно выразиться. Нам на удачу.