— А королю обязательно нужно и то и другое? И «волчьи головы», и их добро? Или… Или?..

Катарина засмеялась, ее смех резанул меня почти как боль от ран.

— Думаешь откупиться, Маленький Джон? Не выйдет!..

— Катарина! — одернул Ричард Ли.

— Отец? — Она бунтарски вскинула голову.

— Уже поздно. Ступай к себе.

— А разве место женщины не рядом с ее мужем?

— Катарина. Пойдем, — не дожидаясь ответа, Ричард Ли повернулся и вышел.

Моя жена заколебалась, но все-таки последовала за отцом, и я не успел ее остановить. Может, оно и к лучшему. Сейчас я с трудом мог связать пару простейших фраз, где уж мне было выяснять отношения с рыжей чертовкой, с которой было непросто даже в самые счастливые наши дни… Но после ее ухода в комнате стало куда темней.

Я не помнил этой небольшой комнатушки с низкой кроватью, с единственным узким окном и сундуком в углу; впрочем, мне не так часто приходилось бывать в Аннеслее, чтобы обследовать все здешние апартаменты, похожие на выбитые в скале катакомбы. Кроме сундука я увидел пару грубых табуретов, оленью шкуру на полу, а вот жаровни нигде не углядел… И все-таки прежний холод теперь сменился дьявольской жарой, даром, что я лежал под одеялами совсем раздетый.

— Хочешь пить? — Локсли взял с сундука глиняный кувшин.

— Да. Но сначала… найди какую-нибудь другую посудину… пустую.

Робин мгновенно усек, наверное, потому, что мы все это уже проходили после его близкого знакомства с Губертом, когда он вообще не мог двигать руками. К счастью, я владел хотя бы правой, что малость упрощало ситуацию.

Управившись со всеми проблемами, мы некоторое время отдыхали, я — скрежеща зубами на кровати, Локсли — сидя рядом с моим лежбищем на полу. Что-то он сегодня был на редкость неразговорчивым.

— Насколько… скверно? — наконец прошептал я.

— Тук вытащил у тебя из ноги болт и зашил рану на плече, — глухо отозвался Локсли. — Он говорит, кости целы, но…

— Я не об этом… я об осаде… Неужели Ричард Ли надеется удержать замок?..

Если все английские города, кроме Ноттингема, распахнули ворота законному правителю, да и Ноттингем продержался в осаде всего два дня, на что мог рассчитывать владелец маленького обветшавшего замка? Даже будь здесь достаточно припасов и оружия, будь Аннеслей как следует укреплен, надеяться его отстоять значило надеяться на невозможное. Раз у короля хватило упрямства два года осаждать маленькую палестинскую крепостишку Акру, он тем более не отступится от владений своего непокорного вассала!

Мне не удалось уложить эти сумбурные мысли в более или менее связные фразы, но Робин снова ухватил на лету.

— Король завтра утром отбывает в Лондон, а оттуда — в Винчестер, — пробормотал он. — Тук оказался прав… Ричарду не терпится снова возложить на себя английскую корону, потому от имени короля говорит граф Хантингдон. Он требует выдать нас, иначе грозится разметать замок по камешку… Ли послал его в преисподнюю. Бес знает, на что надеется твой тесть. Хантингдон отступится от своего не раньше, чем король помирится и расцелуется с принцем Джоном, но Ли сказал — плен научил его не терять надежду, пока не кончится жизнь.

— Не понимаю, почему Ли вообще впустил нас в замок… Кстати, как… я здесь оказался?..

— Мы тебя приволокли.

— А?! — повернув голову, я уставился на лицо Робина, исполосованное следами плохо смытой краски. Черт, он скверно выглядел, почти так же скверно, как я себя чувствовал. — Брось пудрить мне мозги!.. Вы не протащили бы такого кабана, как я, даже четверть мили… А уж тем более…

В ответ Локсли просто прислонился к стене и уснул.

Вот так. Кажется, я пропустил много интересного… Но… если парни в самом деле сумели доволочь меня на хребте от Ноттингема досюда, почему бы Аннеслею не выдержать осаду? Небываемое бывает… Небываемое бывает… Может, король Ричард забудет про нас и мы останемся живы?..

А ведь на месте Ли любой другой выкинул бы нашу развеселую компанию к чертовой матери… И в первую очередь — меня, негодяя, сделавшего его дочь соломенной вдовой… Помнится, Ли когда-то сказал, что я очень странный человек. Что ж, если так, все вместе мы составляем неплохую семейку! Понятно, в кого Катарина уродилась крепким орешком… Я все-таки обязательно должен поговорить с ней… когда проснусь…

Может, кто-нибудь погасит наконец эту проклятущую жаровню?!!

Глава тридцать четвертая

В ОСАДЕ

Героям должно и в беде являть отвагу,

На свете нет невзгод, чтоб не вели ко благу.

Удача новая придет к нам за уроном:

Мы потеряли то, что было обреченным.

Герои гордые,

Воспряньте духом. Почто в уныние впадаем?

Давайте вновь сберемся с силой

                                         и счастья попытаем.

Сперфогель

(перевод И. Исаевой)

— Давай, еще разок! Да навались, задохлик! — рявкнул Олифант, упираясь плечом в рукоять деревянного барабана.

Кузнец нажал изо всех сил, и строптивый механизм подался. Колесо закрутилось, разматывая толстую цепь, внутренняя решетка пошла вниз — с ужасным скрежетом, судорожными рывками, но все-таки пошла, и вскоре ее нижний край уткнулся в камень.

Выпрямившись, Олифант вытер пот со лба.

— Ты хорошо потрудился, — похвалил кузнеца Ричард Ли. — И даже успел к рассвету. Ступай отдыхать.

Кузнец, поклонившись, устало захромал прочь, а Олифант взглянул на светлеющее небо и буркнул:

— Пойду, пожалуй, проверю северную башню. Посмотрю, не уснул ли Кевин.

— Кевина недавно сменил Локсли.

— А, — сакс остановился на полушаге, — тогда ладно. Уж этот-то негодяй не уснет.

«И не промахнется, если кто-нибудь решит сунуться в ров», — подумал Ли.

Будь у него еще хотя бы два десятка таких стрелков, он смог бы удерживать замок долго, очень долго… Аж до тех пор, пока у них не кончилась бы вода. То есть еще дня три-четыре.

Хозяин Аннеслея тоже взглянул на рассветное небо — чистое, без единого облачка.

Вчера осаждавшие предприняли несколько попыток добраться до стен, таща на себе осадные лестницы; одна из лестниц до сих пор валялась поперек рва, хотя трупы тех, кто погиб во время вылазок, уже забрали. К вечеру люди