– Ты в это веришь?

– У нас веские основания.

– У семьи Джонни тоже есть права. У них денег больше.

– Но у вас есть любовь.

Не знаю, как это вышло, но его рука вдруг легла на мою.

– Сейчас не время и не место для этого разговора, Эли…

Я едва не перебила его, чтобы напомнить, как меня теперь зовут, но прежней Элисон, как ни странно, тоже уже нет.

– Я всегда тебя любил. – Робин уставился на свою тарелку, но тут же поднял на меня глаза: – Я до сих пор виню себя за ту вечеринку.

Голова у меня пошла кру́гом.

– У Райтов? Почему?!

– Я написал за Криспина сочинение в обмен на приглашение для тебя. Я надеялся, что, если мы пойдем вместе, наша история примет романтический оборот…

– Но Криспин сказал, что сам меня пригласил… – оторопела я.

– Он завидовал. Я сразу это понял, когда по глупости открылся ему. А он сказал… до сих пор помню… «Я думал, внутри эта девица получше, чем снаружи»…

Меня затошнило.

– Ты не должен себя винить.

Глаза Робина стали грустными.

– Это я и тебе повторял…

Я поняла, что мы все еще держимся за руки.

– После слушания, – медленно произнес Робин, – нам, наверное, нужно поговорить?

– Хорошо, – спокойно сказала я.

Мы вместе пошли к зданию суда, где скоро решится будущее Ванессы. Сердце билось сильно и тяжело, но на этот раз в его стуке мне чудился радостный колокольный перезвон.

Впервые за долгое время все начинало налаживаться.

Мне было жаль родителей Джонни – во всяком случае, его мать. Даже судье семейного суда было абсолютно ясно, что ребенка хочет растить Джинни, а не Джонни. Он тоже сидел в зале, вульгарно целуясь с какой-то девицей, как раньше с моей сестрой. Отец Джонни тоже не смог убедить суд в своей привязанности к внучке.

– Нет, – признался он, – я ребенка не навещал.

Опеку получили мы с мамой, а семье Джонни оставили право на посещения. Наконец я сделала для Китти что-то хорошее.

– Вы можете приезжать к Ванессе, когда захотите, – сочувственно обратилась мама к Джинни.

– Спасибо, спасибо вам…

Женщины обнялись. В их общении чувствовалось взаимное уважение. А отчего бы и нет, подумала я. Они обе хорошо знают, что такое иметь особенного ребенка со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Подержишь Ванессу, дорогая? – попросила мама и скрылась за дверью женского туалета, не дав мне возможности отказаться. Впервые я осталась наедине с племянницей – раньше страх всегда заставлял меня уклоняться от этой чести. А вдруг она подавится и задохнется (кстати, младенцы могут задохнуться ни с того ни с сего?)? А если раскричится? А если с ней случится истерика или припадок? Нет, я боюсь оставаться с ней.

Ванесса серьезно смотрела на меня своими голубыми глазками. «Все будет хорошо, – будто говорил этот взгляд. – Научимся жить вместе. Я готова, а ты?»

Но что она подумает, когда узнает, что́ я когда-то сделала?

Сентябрь 2019 г.

Полусестра стала огромной. Пятничная Мамаша сказала, что у нее внутри ребеночек.

Ти-Ти обещала помочь Китти что-нибудь связать для ребеночка. Белла тоже не отстала.

– Такие вещи нужно делать вместе, – сказала Белла с помощью прибора и незаметно взяла с подноса Ти-Ти иголку. Уколов палец до крови, она обратилась к Китти: – Теперь твоя очередь.

– И тогда мы будем кровными сестрами, – оживилась Китти. Прибор озвучил ее мысли. – Вот здорово будет!

– Да! – и Белла нахмурилась: – А чем занимаются кровные сестры?

– Ну, они всегда поддерживают друг дружку. Все делают вместе. Как настоящие сестры. Только не родные.

При этих словах в душе Китти шевельнулось беспокойство.

– Но им нельзя делать одного, – добавила она. – Обижать друг друга.

– Почему?

– Потому что тогда случаются плохие вещи.

Белла вытаращила глаза. Она часто это делала.

– Я бы тебя и так не обидела. Какого цвета пряжу ты выберешь?

– Для чего?

– Для ребенка Полусестры, конечно!

Китти почти забыла об этом.

– Голубую.

– Я тоже.

Китти ощутила приятное тепло.

– Хорошо…

– Вот бы у меня был ребенок! – вдруг сказала Белла.

– Да ладно! – фыркнула Китти. – У меня был, но слишком много плакал.

– А ты не могла его успокоить?

– Я пыталась, но нечаянно чуть не оторвала ногу.

Белла снова округлила глаза.

– Тогда, пожалуй, я не хочу ребенка.

Ти-Ти уже спешила к ним – она помогала кому-то из группы.

– О чем это вы тут разговариваете?

Белла быстро протянула руку и выключила приборы.

– Не хотите говорить, да? Понятно. О Боже, уже сигнал к обеду!

Действующей рукой Китти взяла Беллу за руку:

– Рыбные крокеты и брокколи! Давай-ка поспешим!

Белла поняла, хотя прибор был выключен. Потому что настоящие кровные сестры понимают друг друга без слов.

Пять лет спустя

– Ну что, готовы? – спросил Робин, подавая девочкам упакованные завтраки.

Сегодня наша дочь первый раз идет в школу. Она буквально скачет от восторга – ей не терпится присоединиться к своей кузине. Новые туфельки сверкают, школьные рюкзаки у обеих одинаковые. Какими взрослыми они выглядят!

Я не старалась поскорее забеременеть, но никогда не забуду лица Робина, когда сообщила ему новость.

– У нас будет ребенок?!

Это «у нас» лишний раз подтвердило, что я не ошиблась с выбором.

Живем мы с мамой и Ванессой, которую мы с Робином удочерили. Все получилось неожиданно удачно – дочь Китти окружена любовью. Когда родилась наша дочь и мама привезла Ванессу знакомиться, та ворвалась в палату с раскрасневшимся от возбуждения личиком.

– Моя сестра! – благоговейно сказала она, вдруг показавшись гораздо старше своих лет.

Я ожидала детской ревности, но ее не было. Ванесса ходила за мной, как цыпленок за наседкой, помогая купать и кормить Флоренс (мы с Робином зачали дочку во Флоренции).

– В школе я за ней пригляжу, – объявила Ванесса. Можно подумать, она родилась специально для этой роли. Когда-нибудь мы расскажем ей о Китти, которая вполне счастлива в своем специальном заведении, но пока еще рано.