Втроём они подошли к двери, которая вела не то на огромный балкон, не то в подвесной сад, не то к прогулочной площадке для Зефира. Отсюда хорошо была видна и сама белая башня, символ власти и устрашения, и чёрная завеса воронов над ней. Если распахнуть дверь, подумал Джек, от карканья лопнут барабанные перепонки.

– Пойдём, – скомандовал Мильхор.

Дворец верховного судьи тоже показался заброшенным. Ни слуг, ни свиты, ни членов совета, важно расхаживающих в сиреневых мантиях, ни… Нет, стража здесь осталась. На первом же перекрёстке коридоров с двух сторон хлынули красные плащи. Мильхор выхватил из ножен сразу и кинжал, и гнутый меч. Джек схватился за свой. Втроём они сгрудились полукругом… ну, или вчетвером: Джек почувствовал, что генерал Большелап снова рядом.

Стражники двигались неторопливо – словно в насмешку, ведь их было гораздо больше. А из коридора напротив приближалась подмога. На этих красных плащей почему-то не было. Впереди твёрдо вышагивал Иларт. Ещё один нелюбитель сброда – это ведь он выдал Гленда, Джек не забыл. Чёрт!

Новый противник перехватил меч удобнее. Мильхор переключился на него, готовый достойно встретить, но Иларт встал рядом с ним, плечом к плечу. Его люди укрепили их рыхлый полукруг.

– Что это значит? – спросил Мильхор сурово.

Иларт принял изящную боевую стойку.

– Вчера вечером я видел, каким вернулся наш любимый верховный судья. Не хочу, чтобы это существо отдавало здесь приказы. Устроит ли тебя такое объяснение, достопочтенный Мильхор фаар-Эми?

Оценив новую расстановку сил, стражники ринулись вперёд.

– Вполне, – прорычал Мильхор. – Северянин, уходи! Толку от тебя всё равно никакого.

Уговаривать не пришлось. Джек схватил Лею за руку, и они бросились в единственный пустой коридор. За их спинами лязгнула сталь. Только бы больше никого не встретить, только бы успеть…

Пока везло. По крутой винтовой лестнице они сбежали на первый этаж. Последняя ступенька – может, Джеку показалось – треснула под его ногой.

Холл был непривычно пустым, каждый шаг эхом отдавался от мраморных стен. Под потолком до сих пор висели цветочные гирлянды – свадебное украшение. Высокие двери были приоткрыты. Джек невольно съёжился, представив, как щель заполняют чёрные перья и острые клювы, но карканье оставалось снаружи.

Они с Леей застыли посреди холла.

– Как только мы выйдем… – прошептала она.

– Жаль, генерал Большелап не отрастил крылья, – отстранённо пошутил Джек. Что-то тянуло его… другая приоткрытая дверь. – М-м… спрячься здесь и жди меня.

Лея подозрительно зыркнула на него.

– Пожалуйста. – Джек высмотрел место между колонной из красного мрамора и большим горшком с олеандром. – Дай мне пять минут. Если не выйду, можешь спасать или меня, или Эри, как сама захочешь.

– Тебя я спасать не буду, сколько можно, – буркнула Лея. Упрямая, она быстро поцеловала его в губы и скрылась в указанном месте.

А Джек, глубоко вздохнув, отправился в тронный зал. И здесь всё так же. В центре до сих пор стояли две чаши: одна с водой, другая с песком. Только песок успел высохнуть и исчезли отпечатки ладоней, оставшиеся со свадебной церемонии.

На троне сидел Морн. Один.

– Где все? – спросил Джек буднично.

Он сделал десять шагов по ковровой дорожке и остановился напротив трона.

– Разбежались. – Верховный судья безучастно хмыкнул. – Им не понравился мой новый образ.

О да, Морн выглядел иначе. Его руки на подлокотниках венчали длинные тёмные когти. Распахнутая на груди мантия открывала взгляду чёрное с сизыми переливами оперение, доходившее до самого подбородка. А за спиной торчали крылья. В отличие от раскрытых крыльев из холодного металла, которые украшали трон, настоящие лениво повисли вдоль тела.

– Вернулся за своей женой, рассказчик?

– Да.

– Ты встречался с ней. Я узнал дракона, но дело даже не в этом. От тебя разит ею. – Морн с кривой ухмылкой скребнул когтем по щеке, оставив красную линию. – Она рассказала, как предала меня?

Джек сунул руки в карманы.

– Я хочу забрать мою жену и уйти, – ответил он невпопад. – Вы ведь не возражаете. Вы позволили мне дойти сюда, разве не так?

– Так. – Верховный судья небрежно махнул рукой. – Как раз сидел и размышлял об этом. Отпущу Эрисфею. Она девочка здоровая, крепкая, может прожить ещё лет восемьдесят при должном уходе. И я вместе с ней.

Джек энергично кивнул и сделал ещё два шага вперёд.

– Может, она ещё влюбится. У неё будут дети, которые проживут долгую жизнь. И их дети…

– А после я подумал вот что, – перебил Морн, наклонившись чуть вперёд. – Я здесь уже два долгих века. Моя сущность переплелась с этим миром. Эта земля пропитана кровью моих детей…

А кровь Джека забурлила в жилах. Он попятился.

– Как считаешь, – Морн поднялся, – неужели этого недостаточно?

Взмах – и силуэты крыльев совпали. Джек не рассматривал, он уже бежал прочь. Естественно, Лея ждала его за порогом – схватила за руку и потащила к выходу.

Свет над головой померк, но они уже выскочили и навалились на двустворчатые двери. Изнутри раздались клокочущие звуки, двери задрожали, толкнулись, как под тараном.

– В сторону! – закричала Лея.

– Но…

– Отойди, Джек!

Джек отпрыгнул, и двери захлопнулись. Толчки изнутри продолжались, всё чаще и сильнее, но снаружи их сдерживала другая невидимая сила.

– В этот раз я справлюсь. – Лея сжала кулаки. Глаза её сверкали ярче самых начищенных мечей стражи. – Он там с ума сошёл?

– Кажется, Морн решил, что живые наследники не обязательны, – пробормотал Джек, переводя дыхание.

– Но он не знает наверняка… Слышишь, мерзкая тварь! – Лея приблизилась к громыхающей щели между створками и прокричала прямо туда. – Ты не знаешь!

– Он готов рискнуть.

Джек поднял голову к небу. Вороны не атаковали – они выстроились в многослойный воздушный хоровод и кружили над башней.

– Иди за Эри, а мы с генералом Большелапом тут справимся. – Лея нащупала и сжала его пальцы. Черты её лица исказила странная смесь ненависти и азарта.

– Я люблю тебя, – сказал Джек.

– Не смей прощаться. Иди, иди же.

Он спрыгнул с крыльца. Мозаичная плитка под ногой пошла трещинами, и из них – пока тонкой струйкой – брызнул песок. Джек побежал к башне, обгоняя разломы. Ноги то и дело проваливались, но волны песка выталкивали его обратно. У самого входа он обернулся: Лея уже успела забраться на балкон второго этажа и высматривала путь дальше. Двери тряслись.

И Джек помчался наверх. Он ощущал себя великаном, под тяжёлой поступью которого всё грохочет. Башня качнулась и на несколько футов осела в землю. Пустыня не разрушала, она проглатывала целиком.

На середине пути Джек осознал, что внизу было не заперто. Удивился, но, вскочив